Если вы не бессмертны

Окончательно смирившись с соседством констриктора, который проявлял к Инге еще меньше интереса, чем к производителю Жоре, журналистка, наконец, смогла спокойно осмотреться. Изобилию на полках стенки «под дуб» мог позавидовать любой музей. Гигантские шишки, кокосы, какие-то экзотические орехи…

— У вас здесь и кроме змей много всего интересного…

— Да, — согласился Чарков и, соскочив с дивана с таким же видом, с каким его сын показывал производителя Жору, взял с полки, на которой огромные ракушки соседствовали с крупными жуками в стеклянных банках, двух слонов из черного мрамора.

— Это я из Индии привез, — похвалился Чарков. — У одного слона хобот поднят вверх — это символ радости, у другого — опущен вниз. Символ печали. Какой тебе больше нравится?

— У которого хобот вверх.

Радость, конечно, лучше печали.

— Да, мне тоже этот больше нравится, — согласился Чарков.

— А, кроме Индии, были еще где-нибудь? — поинтересовалась девушка, еще раз окинув взглядом реликвии Чаркова.

— В Египте был, в Болгарии, в Польше, в Турции, — принялся перечислять Чарков. — В Бразилии, Мексике… Пожалуй, и все, если не считать Черного и Азовского моря.

— И где больше всего понравилось?

— В Индии. Змей там… прямо в дом заползают, — от мечтательной улыбки Чаркова у Инги пробежал по коже легкий озноб.

Удав зашевелился за спиной. Инга встала, и, принужденно улыбаясь, протянула Чаркову авторучку:

— Спасибо.

— С вас еще двадцать рублей.

— За что? — удивилась Инга.

— Как за что? — удивился Чарков. — За пользование авторучкой.

— Папа, да она же совсем немного писала ей, — возразил мальчик.

— Ну ладно, — согласился Чарков.

Инга направилась к двери.

— Если захочешь сделать хорошую фотографию, заходи ко мне в агентство. Сделаю из тебя красавицу, — на прощание Чарков протянул Инге визитку светло-розового цвета.

27

Дома Ингу ждал сюрприз.

— У нас Инночка, — полушепотом предупредила Ксюша с порога.

Инга попыталась неслышно проскользнуть в свою комнату. К вечеру разболелась голова, хотелось просто посидеть в тишине.

Не тут-то было.

— Инга, это ты?

— Здравствуйте, — заглянула Инга в зал.

Инночка, конечно, сумасшедшая, неисправимая оптимистка, будет учить маму, как и где искать настоящего мужчину, хотя сама этот абстрактный идеал так и не нашла. Все бы хорошо, только бы их с Ксюшей оставила в покое.

— Ой, что это у тебя? — Инночка заметила змеиную кожу.

— Змеиная кожа, — неохотно призналась Инга.

— Правда? — оживилась Инночка. — Ой, как интересно. А где ты ее взяла?

— Подарили, — честно ответила Инга.

— Надо же… И кто же, если не секрет?

— Поклонник, — мрачно пошутила девушка. Гостья покачала головой. Видимо, не поняла, шутит Инга или говорит правду.

— Девочки! — властно обратилась гостья к Инге и Ксюше, мужественно последовавшей в зал за старшей сестрой. — Повлияйте хоть вы на вашу мать. Битый час уговариваю ее пойти в тренажерный зал. Я вот походила месяц на танец живота, сразу чувствую себя на двадцать лет.

Надо отдать Инночке должное — выглядит она лет на тридцать пять — не больше. Мальчишеская стрижка, живой блеск в глазах, ни килограмма лишнего веса.

— Брось, Инн. У меня-то и формы спортивной нет…

Сестры с пониманием смотрели на мать, которая слабо отбивалась от не знающей в упорстве границ подруги.

— Ничего! — не отставала Инночка. — Как раз повод купить спортивные брюки и топ. — Это стимулирует. А для первого раза мы что-нибудь придумаем. Наверняка, что-то более или менее подходящее найдется или у меня или у девочек.

При всем своем богатом воображении Инга не могла представить всегда такую домашнюю, уютную маму разучивающей арабские танцы.

— Да и возраст… Под полтинник ведь уже…

Инночка была неумолима.

— Ты посмотри на Софию Ротару. На Бабкину посмотри. Легче всего махнуть на себя рукой.

— Слушай, тебе нужна эта кожа? — заблестели вдруг глаза у Инночки.

— Нет. Не особенно. А что?

— Ты можешь мне ее подарить?

— Пожалуйста, — пожала плечами Инга.

Вообще-то говорят, дареное не дарят, но для милой гостьи не жалко ничего — ни лягушачьей кожи, ни змеиной.

Инночка в свою очередь собиралась еще раз передарить оригинальный подарок.

— Вот Костомаров обрадуется! Он любит все такое!

Костомаров — приятель Инночки. Так она, по крайней мере, утверждает.

У Инги же на этот счет было свое вполне определенное, хотя и циничное, мнение.

В отличие от идеалистки Инночки, она считала, что дружбы между мужчиной и женщиной не может быть в принципе.

Как-то, когда Инночка пыталась доказать обратное, перемежая свои не очень-то убедительные доводы восторженными дифирамбами Костомарову, Инга не выдержала: «Какая может быть дружба? Или вы спите вместе или не спите. Не спите — значит, просто знакомые, если, конечно, это не какие-то исключительные случаи. Или… вы все-таки спите вместе». На что Инночка сказала, что Инга стоит только на второй ступени духовного развития, в то время, как она, Инночка, уже дошла до третьей ступени. Это, конечно, лучше, чем вторая, но хуже, чем самая высокая, четвертая ступень, которой пока достигли лишь единицы из Инночкиных знакомых и, конечно, Костомаров — один из них.