Если вы не бессмертны

Инга согласилась и выключила диктофон так же незаметно, как включила. Модели Чаркова ее интересовали гораздо меньше, чем его змеи.

— А сейчас она очень похорошела. Такая же, как на этих фотографиях. А это, — Чарков почти нежно улыбнулся, — моя любимая модель… Алена. — Он принялся листать фотографии эффектной шатенки с блестящими волосами средней длины и пухлыми губами, накрашенными персиковой помадой. — Скажешь, что ей двадцать четыре года? — И сам же ответил на свой вопрос. — Выглядит на шестнадцать — не больше. Похожа на школьницу. А это, — продолжал Чарков открывать файлы, — моя первая жена.

Молодая женщина в чуть сдвинутой набок соломенной шляпе с развевающимися белокурыми волосами, похожая на Марину Влади, была красива особенной, утонченной и тревожной красотой. Следующая фотография — черно-белая — она же, но уже неуловимо похожая на Мэрилин Диптрих. Черный цилиндр, сигара в руке. Вальяжная, роскошная стерва. А эта — вызывающе-чувственная и одновременно беззащитная блондинка в белом платье с ярко-красными губами — тоже бывшая жена Чаркина, но уже в образе Мэрилин Монро.

Наверное, Чарков любил ее… „Кажется, ее зовут Ира“.

— Очень красивые фотографии, — похвалила Инга и намеренно сделала акцент. — Особенно фотографии вашей первой жены.

— Она не любила змей, — нахмурился Чарков. — Со второй женой мы никогда не ссоримся из-за этого. Ей змеи нравятся. Она ветеринар. Раньше в цирке работала, а теперь — в ветлечебнице. С ней мои красавицы в безопасности.

Так вот на чем основан этот странный союз.

— Моя мама преподает студентам французский язык, — похвастался мальчик. (Значит, мама Сережи — первая жена Чаркова, Ирина). — А сейчас она во Франции. Скоро приедет. Следующий раз она обещала взять меня с собой. Там в Disney land — е можно поплавать на корабле, а еще там есть такая железная дорога, едешь, едешь и…р- раз — мертвая петля!

Мальчик широким жестом нарисовал в воздухе мертвую петлю.

Чарков нахмурился еще больше и закрыл папку. Открыл другую.

— Вот я снимал рекламу строительной фирмы.

Здания на экране вырастали на экране одно за другим, складывались в улицы.

„Новый дом“ — город будущего!», — торжественно объявил мужской голос за кадром.

— Правда, впечатляет? Заказчику понравилось. А это… — открыл Чарков папку «Фокстрот», быстро листая фотографии стройной женщины лет тридцати с небольшим с короткими волосами оттенка чуть потемнее, чем у Инги. На всех фотографиях на женщине было рубиновое платье в стиле Кармен, на некоторых она танцевала с Чарковым. — … моя бывшая партнерша по бальным танцам. А вы занимаетесь бальными танцами? — после короткой паузы спросил Чарков таким тоном, как будто из каждой сотни живущих на земле девяносто девять умеют профессионально танцевать «Самбу» и «Румбу».

— К сожалению, нет. Раньше занималась эстрадными танцами, но сейчас времени нет.

— Жалко, — покачал головой Чарков. — А то я как раз ищу партнершу. Раньше серьезно занимался больными танцами, а сейчас так, для себя. Эстрадные танцы — это что… так… дергаешься сам по себе. Вот бальные — это целое искусство! Каждый танец как история любви.

Инга не стала спорить. Только напомнила:

— Вы обещали показать мне остальных змей.

Чаркову, явно, польстило, что его гостье так не терпится увидеть его рептилий.

Инга последовала за хозяином в маленькую смежную комнату, которую целиком занимали два больших аквариума и какие-то плющи и баобабы.

В аквариумах мирно нежились удавы.

— Boa constrictor ortoni, — представил Чарков своих питомцев и, к ужасу Инги, привычным жестом приподнял одного из них.

Девушка едва не забыла, зачем пришла. Все вопросы разом вылетели из головы.

— А он не может задушить? — осторожно поинтересовалась Инга.

— Нужно держать за голову и за хвост, — вырос в дверном проеме Сережа.

— А можно его потрогать? — Инга осторожно прикоснулась у удаву.

Надо же! Приятно-прохладный и бархотистый, а не холодный и липкий, как она ожидала.

— Могу даже сфотографировать с ним. Есть с собой диск или дискета сбросить фотки?

— Есть фотоаппарат.

И все-таки от прикосновения огромной змеи к шее Ингу передернуло.

— Улыбайтесь! — возмутился Чарков. — Что у вас лицо перекорежило? — И грозно предположил. — Или вам мои змеи не нравятся?

— Нравятся! — поспешила Инга выдавить из себя улыбку и попыталась представить, что boa constrictor ortoni — это просто легкое (пусть даже не совсем легкое) боа.

— Ну вот, уже лучше, — похвалил Чарков.

И нажав еще раз кнопку спуска, снял удава с плеч Инги. Положил его на диван. Мальчик тут же поймал констриктора за хвост, потянул его на себя.

Boa constrictor ortoni не остался в долгу и, изогнувшись, повернулся к мальчику головой. Сережа вскрикнул, отдернул руку.

На внутренней стороне запястья показалась кровь.

— Пробил вену, — поморщился мальчик.

— У вас есть бинт и зеленка? — испугалась Инга.

— Не надо, — спокойно возразил Сережа. — Пап, подай йод.

Чарков невозмутимо взял пузырек с йодом, который стоял на столе возле компьютера (видимо, привычное его место, чтобы всегда был под рукой) и протянул сыну.

Мальчик смазал ранку и тотчас же забыл о ней.