Если желания не сбудутся

— Актрисы эти, особенно кто молодыми умер, часто были содержанками богатых купцов и прочих там аристократов. И хоронили их с разными украшениями, иконы клали, Библии, игрушки, веера, да у одной сумочка была со всякими духами, пудрами, и все в серебряных коробочках со вставками из слоновой кости, у одной гребни были в волосах, жемчугом усыпанные и камешками, и все это антиквариат, чувак! Оно там лежало, пропадало в земле — исторической ценности оно не представляет, но — антиквариат. Мы нехило поднялись, я себе квартиру купил в центре, вот сдаю ее…

— А чего не живешь там?

— Мне и здесь хорошо, мать одна останется, опять же… В общем, дело простое: выкопать могилу заново, что осталось — в тележку и в крематорий, там за несколько дней собранные останки сжигают, и все. Никому никакого вреда, а новые могилы директор в дело пускает. Круговорот могил в природе, так сказать. Ну, я боялся сначала, а потом увидел, что ничего страшного нет, перегнило все давно. Хотя иногда попадались гробы, где как-то сохранились фрагменты тела — хуже всего, когда лицо, я этого не выношу. Открываешь ящик, снимаешь покров, а там лицо, да еще бывает, что сгниет наполовину, а остальное усохнет. В общем, я это не люблю, это как в фильме «Ночь живых мертвецов», хорошо еще, что они молчат.

— Понятно. — Реутов мысленно содрогнулся, вспоминая запах в морге. — Почему вы поссорились в тот вечер, когда последний раз говорили?

Димон замялся, прикидывая, как бы соврать, но его крохотный процессор не мог обработать такие вводные за короткий период, и он махнул рукой на секретность.

— За три дня до этого мы копали, как обычно. Сначала вырыли какую-то старуху, там ничего не было, кроме смешного чепца из кружев, но он никуда уже не годился. Потом выкопали балерину — похоронили ее прямо в балетной одежде, даже эти тапки балетные на нее надели…

— Пуанты.

— Что?!

— Балетные туфли называются пуанты.

— Ну, это без разницы. — Димон шмыгнул носом. — У нее брошка была в камешках и браслеты, но браслеты серебряные, а брошка золотая! А потом взялись за могилу какого-то чувака, а там гроб как новый, никак его было не пробить, и вытащить вдвоем не смогли даже, позвали Муху и Буцу, они самые здоровые среди тамошних бомжей, вот они-то и помогли нам вытащить. Бомжей мы отправили обратно, а сами давай открывать этот ящик, а он на века сделан, ни зазора, ни щели. Ну, потом Ромка все-таки сумел лопату вставить, так поднажали и открыли. И там был этот монах…

— Монах?

— Ну да, в рясе и с бородой. — Димона передернуло. — От него одни кости остались, на шее был серебряный крест, а в руках четки из жемчуга. А потом мы заглянули под подушку — высокая такая подушка, чувак этот почти сидел в гробу, а под подушкой книга лежит.

— Что за книга?

— Да кто знает, она вроде как по-латыни написана была, картинки были отвратные… В общем, только мы вынули книгу, как поднялся ветер, луна спряталась и фонарь погас. Струхнул я, конечно, а Ромке все нипочем — грузим, говорит, и повезли на базу. Посветлу в рясе его пошарим, глядишь, чего в карманах найдем.

— Пошарили? — Реутов брезгливо сморщился. — Или не стали?

— Я не стал. — Димон вздохнул. — Я боюсь всего этого, чувак, реально боюсь.

— И дальше что было?

— Ну, отвезли останки в крематорий, сгрузили в задней комнате на пленку постеленную и поделили добычу. Ромка взял брошку и икону, что у балерины были, а я забрал браслеты, книгу, крест и четки из жемчуга.

— По-братски.

— Ну да, золото есть золото, — кивнул Димон. — Но думаю, вся беда приключилась из-за той книги.

— Рассказывай.

— Я выставил ее в Интернете. Там я свои трофеи продавал, у меня уж и покупатели свои были.

— А они знали, откуда вещи?

— Я честный человек! — Димон выпятил грудь. — Я говорил, что найдены при переносе могил.

— И люди покупали?!

— Ты не знаешь коллекционеров, чувак. Многим это нравилось, просили даже имена прежних владельцев, чтобы отследить историю вещи. Так что все по-честному, даю тебе слово.

— И что случилось с книгой?