Если желания не сбудутся

Ей все в нем нравилось: и то, как он внимательно умеет слушать, и тогда его зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами, темнеют. Ей нравилась его улыбка — красиво очерченный рот, ровные крупные зубы без изъяна, темные брови прямыми стрелами вразлет на совсем не смуглом лице. Ей нравились его немного глуховатый голос и спокойная манера говорить. И понимание того, что этот мужчина никогда не достанется ей, наполняло ее болью.

Но когда она работала, то могла не думать об этом. Она переносилась в мир, созданный словами. И этот мир был такой же осязаемый, настоящий, как и комната, в которой она сидит. Сима представляла себе писателей создателями новых миров: вот была пустота, и потом в ней возникают города, улицы, дома, которые постепенно наполняются жизнью. В абсолютной пустоте шаг за шагом возникает мир, в который может войти каждый, кто умеет читать, и вместе с людьми, его населяющими, смеяться, и горевать, и ненавидеть, и сострадать, и любить, а самое главное — этот мир, единожды возникнув, уже никуда не исчезнет, он будет жить в голове всякого, кто в него вошел. И Сима чувствует себя ключом к новому миру, который с ее помощью откроют для себя тысячи читателей. И, возможно, всю Землю просто написал какой-то писатель и продолжает писать новые тома бесконечного сериала, добавляя интриги и красок.

И когда она пропустит через себя мир, созданный автором, люди станут ближе друг другу, словно и не было великого Вавилонского столпотворения, когда все вдруг перестали друг друга понимать. А ведь будь у них переводчики, они бы достроили свою башню и утерли нос мстительным гордым богам, точно бы достроили!

И не было бы войн. И не было бы вражды. Если бы люди понимали друг друга.

Сима вздохнула и устало откинулась в кресле. Она перевела уже половину текста, но болели глаза, затекло все тело — раньше Сэмми не позволял ей засиживаться, но теперь она забыла о времени. Она догоняла собственную жизнь, ускользающую все быстрее, а на ее место приходило что-то совершенно новое.

Прошлой ночью она дошла до края лавандового поля и оказалась у озера, на белой каменной скамье, нагретой солнцем. Вокруг цвели георгины, гладиолусы, ирисы и подсолнухи, и это было удивительно, потому что они не могут цвести одновременно — а поди ж ты, цвели. И вода в озере была прозрачной, в ней сновали стайки рыбок, а рядом на скамье лежал Сэмми, довольно щурясь на солнце. И его шубка была знакомо бархатной и горячей от солнца. И Сима ощутила покой и счастье. Наконец она смогла снова погладить Сэмми, и тот довольно заурчал, знакомо и привычно, и Сима поняла, что никуда не хочет уходить отсюда. Возможно, и Тропа, и ворота были посланы ей для того, чтобы она ушла сюда, когда станет невмоготу.

И она уж совсем было собралась остаться на скамье, но раздался звонок. И Сима целый день думала, что оставила Сэмми одного на той скамье.

Звонок в дверь прозвучал неожиданно. И хотя Сима знала, что это не может быть старуха, в какой-то момент она сжалась и тут же поймала себя на этом и рассердилась. Нет, больше она не будет жертвой. Она и не была, просто пора сменить тактику.

Но за дверью стоит Милош, и Сима уставилась на него во все глаза. Милош никогда не был у нее, как и никто из семьи, кроме Тани.

— Тут мать тебе поесть передала. — Милош вошел в квартиру и огляделся. — Танюшка на работе, Циноти заперлась с бабушкой, а я только приехал, мама говорит: пока не разделся, съезди к Симе, отвези ей обед. Ну вот…

В руках у него корзинка, прикрытая полотенцем.

— Это… это надо на кухню. — Сима отчего-то чувствует неловкость и сама на себя сердится за это. — Я… не стоило, правда, я бы…

— Таня говорила, что ты не готовишь. — Милош вошел на кухню и поставил корзинку на стул. — И я вижу, что это правда.

— Я пиццу заказываю или покупаю готовую еду. — Сима приподняла полотенце, прикрывающее корзинку. — О, запеканка! Так много…

— Горячая еще, ты обедала?

— Да я и не завтракала, работа срочная. А ты… ты голоден?

— Давай поедим, я только вернулся, голоден. — Милош огляделся. — Ванная там? Я руки помою.

Он скрылся в ванной, а Сима принялась вынимать из корзинки еду: запеканку в прозрачной форме, большой кусок пирога с малиной, орешки со сгущенкой, связку бананов, пластиковую емкость с каким-то мясом, запеченным с пряными травами и бобами: это мясо, сдобренное острым красным соусом с кинзой и большими красными фасолинами, Симе очень нравилось.

— Где у тебя тарелки?

Сима молча кивнула в сторону шкафа, прикидывая, что же теперь делать и как не ударить в грязь лицом. С Таней ей было проще, а Милош вызывал чувство тревоги, потому что ей казалось, что парень видит ее насквозь, а это довольно неприятное чувство.

— Так много…

— Поставишь в холодильник и будешь разогревать. — Милош смотрит на Симу с веселой иронией. — Когда ты уже перестанешь дергаться, общаясь со мной?

— Я не дергаюсь, — Сима обиженно надулась. — Просто я не… Я привыкла одна.