Если желания не сбудутся

Сима кивнула, думая о том, что пусть бы он сидел здесь целую вечность, и она тоже, и Сэмми, и больше уже ничего не надо и нечего желать.

— Я видел здесь твоего кота, пока тебя не было, и присматривал за ним.

— Спасибо. — Сима присела рядом, чувствуя себя донельзя глупо. — Его зовут Сэмми, и он… и мне… Я скучаю по нему.

— Я знаю. — Парень погладил Симу по щеке. — Не надо горевать, за расставанием всегда бывает встреча. Вот и мы встретились, видишь?

— Я проснусь, и тебя не будет.

Сима понимает, что ляпнула сейчас что-то ужасно идиотское и парень поймет, что она хочет вот здесь с ним остаться. Но слово — не воробей, вылетело, и все.

— Меня зовут Армарос. — Парень заглянул Симе в глаза. — И я всегда буду с тобой, проснешься ты, а я буду. Вот здесь, на этой скамейке.

— Это же сон…

— Ну, и жизнь — тоже сон. — Армарос улыбнулся. — В твоей душе столько горечи, столько невыплаканных слез — тебе нужно как-то это отпустить.

— Как? Если даже Сэмми ушел сюда, а там…

Симе хочется рассказать ему — и о матери, и о том, как они с Сэмми блуждали в поисках своего угла, и обо всем, но она отчего-то знает, что новому знакомому все это давно известно.

— Все это горько, и очень жаль, что твоя тропа оказалась такой каменистой. Но теперь ты знаешь: у тебя есть я. И я сохраню тебя и всегда буду ждать тебя здесь.

— Почему? — прошептала Сима. — Что тебе до меня?

— Просто так. — Армарос снова улыбнулся и осторожно коснулся губами лба Симы. — А может, это потому, что душа твоя чиста. Есть люди с душами, не подпускающими к себе зло. Не надо горевать, Сима.

— Знаешь, я была влюблена в одного парня…

— Была?

— Ну да. — Сима вздохнула. — А сейчас вдруг поняла, что нет, просто затмение какое-то. Только теперь я боюсь, что влюблена в тебя. Раз это сон, то я могу сказать.

— Можешь, конечно. — Армарос засмеялся, и его глаза стали синими, как вечернее небо. — Но это не совсем то, что ты думаешь. Тебе уже пора уходить, но я буду ждать тебя здесь.

— И мы скоро увидимся?

— Я встречу тебя здесь, когда ты дойдешь до конца тропы. — Армарос погладил Сэмми. — И его тоже, но его я буду встречать чаще. Это же мое озеро, и травы я посадил. Я вообще-то никому не позволяю сюда приходить, но когда он как-то пришел сам, а потом привел тебя, я был удивлен. И смотрел на вас, и меня переполняло сострадание.

— Я такая жалкая, да?

— Ты такая красивая. — Армарос погладил щеку Симы. — И он тоже. И я решил, что позволю вам бывать здесь. Но теперь пришло время вам возвращаться. Кто-то развел костер, ты слышишь запах?

Сима втянула носом воздух — так и есть, пахнет дымом.

— Откуда…

Но она сидит в кровати, и запах дыма просочился и слышен уже совершенно явственно. Дом горит!

Сима вскочила и оделась, запихнула в рюкзак ноутбук и свою сумочку и осторожно открыла дверь — пламя ринулось ей в лицо, коридор пылал. Сима захлопнула дверь и оглянулась на окно. Если его разбить, она окажется во дворе. Но спальни наверху, и пока она со двора дозовется хоть кого-то, они не смогут выбраться, разве что из окон прыгать станут — а дети как же и бабушка Тули?

Сима открыла дверь и шагнула в раскаленный коридор, ощущая, как джинсы на ней начинают тлеть. Огонь пробирался по коридору к кухне, он шел откуда-то из подвала, и Сима побежала по коридору к лестнице и закричала:

— Пожар! Вставайте, пожар!

Сима помнит, что нельзя открывать много дверей, сквозняк только раззадорит пламя, но нужно открыть входную дверь и выйти. Сима слышит, как наверху закричали женщины, заплакали дети, а она, схватив какое-то толстое покрывало, намочила его под кухонным краном и, накрывшись им, бросилась к двери.

Замки открылись, но дверь что-то заблокировало снаружи. Послышался звон битых стекол, кто-то кричал, плакали дети, а Сима бросилась обратно в задымленный коридор.

— Сима! — Голос Якова звал ее. — Сима, ты где?

— Я здесь, папа, я жива!

— Выбивай окна и выбирайся, обе двери не открываются.

Сима снова добралась до кухни, но у стола едва не споткнулась о маленькое тельце. Это была та самая малышка, которая тискала котенка. Ее лицо было измазано шоколадом, рядом валялась баночка с шоколадной пастой. Видимо, не получив на ужин лакомства, она пробралась на кухню и решила наверстать упущенное.

Сима подхватила девочку на руки, а откуда-то сверху уже слышался крик женщины:

— Зора!!! Отец, я не вижу Зору, ее нет в кроватке! Зора!!!

Сима побежала на голос, крича:

— Зора у меня, я несу ее!

Дым туманил голову, и Симе казалось, что она больше не видит, куда идти, и дышать уже нечем, только дым и раскаленный угарный газ, а пламя добралось до ее покрывала, и оно задымилось. Голос Якова откуда-то зовет ее, но дым и пламя преградили дорогу, и она, закутавшись в тлеющее покрывало, ринулась в первую попавшуюся дверь, где увидела пустой оконный проем. Яков уже протягивает к ней руки:

— Сюда, дочка, скорее сюда!

Сима оглянулась: она стояла в той самой комнате, где рожала кошка, — в гостиной Сакинды. Сима передала Якову малышку и увидела пустую корзинку.

— А котята?

— Забились где-то, не найти. Скорее, Сима!