Эсминцы и коса смерти. Том 2

Во время отражения налета вражеской авиации капитан первого ранга Малевский стоял на мостике «Якова Свердлова» под обстрелом. Он не имел желания играть со смертью, но считал обязательным подвергаться риску в бою не меньше, чем любой другой член экипажа. Малевский знал, что личным примером собственной невозмутимости заставляет краснофлотцев делать все возможное, что требуется от каждого из них во время боя. И суровое выражение лица являлось для него необходимым внешним атрибутом. Он знал, что его не только остерегаются прогневать, а видя, что командир не боится, команда приободряется и перестает испытывать страх. Под пулеметными очередями и разрывами бомб, падающих то слева, то справа по борту в двух-трех кабельтовых, Сергей Платонович, четко отдавая команды вахтенным маневрировать, время от времени поворачивал голову и невозмутимо взирал в сторону востока. Малевский смотрел в том направлении, куда ушел сухогруз, увозя его любимую женщину Марину из осажденной Либавы в пока еще относительно безопасный Ленинград.

Глава 27

Ленинград привыкал снова становиться прифронтовым городом. Один раз прифронтовым он уже являлся совсем недавно, во время «Зимней войны» с Финляндией. Та война, которая продлилась сто пять дней, однажды уже меняла уклад жизни горожан на военный лад. И теперь, с первого дня войны с Германией, город снова погрузился в темноту светомаскировки, а его жители начали получать продукты по карточкам.

Символом светомаскировки в те дни стал синий свет электрических лампочек. Потому что требования к светозатемнению, выдвинутые военными и утвержденные городским правительством, предполагали заменять все городские лампочки синими, либо изготовленными из специального синего стекла, либо окрашенными синей краской. И теперь специальные команды электриков ходили по улицам, по парадным и квартирам с банками синей краски, крася все лампочки, которые попадались, в синий. Окна в квартирах заклеивали газетами.

Во время «Зимней войны» посещение общественных мест, работы и учебы никто не отменял, но жить и передвигаться в затемненном городе зимой сделалось намного сложнее. Трамваи и троллейбусы ходили по-прежнему, но в темноте улиц даже номера их маршрутов разглядеть оказывалось непросто. Лица прохожих скрывала темнота, отчего сразу же возросла уличная преступность. Участились случаи хулиганства и воровства. Злоумышленники в темноте нападали на одиноких прохожих и выхватывали сумки у женщин, безнаказанно убегая во тьму.

В июне 41-го горожанам было немного легче соблюдать светомаскировку, потому что летом световой день имел максимальную продолжительность. Но, и теперь выявлялись случаи, когда жители отказывались соблюдать светомаскировочные правила и даже пытались сопротивляться проведению светомаскировочных мероприятий, не пуская электриков с синей краской в свои квартиры.

23-го июня по указанию военных и Жданова началось создание системы контрольно-пропускных пунктов на всех въездах в Ленинград, где проверялись документы у водителей и пассажиров, а также выявлялись нарушения светомаскировки на транспорте. Всем дежурным на КПП раздали кисточки и ведерки с ультрамариновой краской для принудительного закрашивания незатемненных фар.

За неделю войны количество транспорта в городе резко уменьшилось. В рамках мобилизационных мероприятий грузовой и легковой автотранспорт вместе с водителями реквизировался для дооснащения армии. В результате чего трудовые резервы транспортных контор и автопарков сильно сократились уже к концу июня. И это, разумеется, повлияло на работу общественного транспорта пагубно. Почти все автобусные маршруты сократили, а перемещаться по городу теперь можно было лишь на троллейбусах и трамваях, которые тоже ходили значительно реже, потому что, при отсутствии грузовиков, некоторые грузы приходилось перевозить внутри города на тех же трамваях, многие из которых переоборудовали в грузовые.

В армию начинали призывать медицинских работников. В городе спешно разворачивали госпитали для приема раненых с фронта. Городскому правительству к концу июня уже было хорошо известно, что война с Германией вдоль западной границы СССР идет тяжелая и с большими потерями. Все понимали, и даже Жданов, что это пока только начало, а вот-вот начнутся и боевые действия против Финляндии. Потому во всех городских больницах спешно готовили дополнительные койки для приема раненых, поток которых уже начал поступать в Ленинград из зоны боевых действий в Прибалтике.