Эсминцы и коса смерти. Том 2

Наташа Лебедева дежурила в больнице почти безвылазно. После того, как в первый же день войны квартиру родителей ее мужа разбомбили, а самого мужа отправили на передовую, она находила утешение только в своей работе. Конечно, Добрынины казались милыми людьми, но Наташа сама не хотела мешаться под ногами у мужниной родни. Кто она им? Бесприданница? Собственная гордость изводила Наташу, потому она почти не возвращалась в квартиру на углу Карла Либкнехта и Зверинской, предпочитая ночевать прямо в больнице, в сестринской комнате на жесткой больничной койке. Питалась она там же, в больничной столовой.

Объясняла Наташа свое отсутствие очень просто, необходимостью помогать раненым. Что она и делала. Больница, в которой работала девушка, пока считалась гражданской, но отдел кадров уже подготовил списки военнообязанных для военкомата. Наташе, как молодой медсестре, должны были присвоить звание младшего сержанта медицинской службы, и она уже подумывала проситься на фронт, в госпиталя первой линии или в санитарные эшелоны.

Наташа не знала, жив ли еще ее муж, или же он уже погиб? А, может быть, он сильно ранен и станет инвалидом? Таким же, каких наблюдала она ежедневно среди поступающего потока раненых. С оторванными руками, ногами, а то и мужскими принадлежностями. Потому воображение рисовало девушке страшные картины, когда она думала про Александра, задействованного в обороне Либавы. И, конечно, это только усиливало ее обиду на родных мужа. Ну, неужели же, при всех своих связях, они не могли похлопотать о том, чтобы Сашу оставили при штабе?

После первой бомбежки, совершенной силами люфтваффе с аэродромов Финляндии вечером 22-го июня, город Ленина до конца месяца немцы пытались бомбить в ответ на бомбардировки Берлина еще пару раз. Но, именно первый налет оказался самым результативным, потому что бомбардировщики тогда не только сумели прорваться к городу, но и смогли скинуть бомбы на жилые кварталы Петроградской стороны, хотя до своих настоящих целей, расположенных в самом центре, так и не долетели из-за противодействия эсминцев ПВО, оказавшихся в тот момент на Неве.

Больше такой возможности успешно отбомбиться немецким летчикам пока не давали. Наземные силы ПВО на направлениях подлета к Ленинграду укрепили дополнительными зенитными орудиями, а к отражению налетов вражеских бомбардировщиков привлекли не только армейские истребители, но и авиацию флота. К тому же, новый комплекс РЛС дальнего обнаружения «Полет», поднимаемый на дирижабле над Токсово, позволял заранее обнаруживать цели.

В самом Ленинграде и его пригородах развернули второй корпус ПВО, который имел шесть сотен 85-мм зенитных орудий, две с половиной сотни зениток калибра 76-мм и почти три сотни зенитных пушек малого калибра и пулеметов. Вокруг города разместились почти три сотни наблюдательных постов ВНОС. На боевом дежурстве стояли и три сотни аэростатов заграждения. А помимо новейшей радиолокационной станции «Полет», имелись и восемь других, устаревших и не таких мощных, но модернизируемых по одной прямо по ходу боевых действий.

Если зенитные орудия располагались в самом городе и его пригородах, то истребительная авиация готовилась перехватывать бомбардировщики противника в непосредственной близости от границы. Девять истребительных полков ВВС, которые располагались вокруг Ленинграда, имели почти пять сотен истребителей, из которых почти две сотни составляли новейшие МиГ-3. Причем, Кронштадт и акваторию Финского залива прикрывали истребительные силы Балтфлота. А в флотских ВВС имелось еще три сотни машин. Хотя половина из них и была задействована в сражении за Либаву для прикрытия кораблей и передовой базы флота, но и оставшиеся представляли собой немалую силу. Сильнее позиции ПВО и истребительной авиации располагались только вокруг Москвы. Потому того, что имелось в наличии, должно было хватить для отражения угроз Ленинграду с воздуха. И пока, действительно, хватало. Только первый налет немецких бомбардировщиков застал систему ПВО города врасплох, а последующие налеты успешно отражались.

Вопреки ожиданиям самих же финнов, опасающихся справедливого возмездия за эти немецкие бомбежки Ленинграда со стороны СССР, советское правительство медлило с вооруженным ответом. Втягиваться в войну с Финляндией, в то время, когда необходимо кидать основные силы против немецкого наступления, Жуков сходу не собирался. Георгий Константинович убеждал Сталина выждать для того, чтобы выиграть время на подготовку эффективного десанта на Хельсинки, план которого спешно разработал и воплощал в жизнь Генеральный штаб, а командующий Карельским фронтом Ватутин в это время наводил должный порядок в войсках, разворачивая эшелоны прикрытия, согласно плану мобилизации, и укрепляя оборонительные районы.