Эспеджо

«Наконец-то, — проворчал Марио, но я слышал по голосу, что он очень доволен, — ну вот и славно, теперь мы можем завершить привязку! И ты… это… поосторожнее с оборотнем… Ссориться вам сейчас ни к чему, тут ты прав, потому как ты пока против него не выстоишь, но и доверять ему не торопись! А теперь царапни ладонь так, чтобы кровь выступила и сожми рукоятку. Причём постарайся, чтобы твоя кровь коснулась крови сомбры. И ничего не бойся…»

Я оглянулся на присевшего на корточки возле сомбры Матвея и осторожно царапнул стилетом ладонь. На порезе тут же выступили яркие капли крови, и я решительно стиснул рукоятку, всю заляпанную свело-зелёной кровью твари. Перед глазами вспыхнули искры, и я скользнул в странный водоворот.

Глава 9

Как ни странно, выспался я в норе Себастьяна совершенно замечательно, даже не ожидал. Поэтому утром чувствовал себя на удивление бодрым и весело насвистывал что-то легкомысленное, собираясь покинуть гостеприимное убежище. Меня ждали Подземелья Желаний, так как идти я собирался сегодня, а не завтра. Просто не говорить же каждому встречному о своих настоящих планах, даже если этот встречный — король теневого рынка Стылой Топи. Пусть Кальмар считает, что я отправлюсь завтра, никому от этих предположений плохо не станет. В конце концов, я ведь могу передумать, верно? Собирался в один день, а пошёл в другой: дело житейское. Но расслабляться не следует. Синор Ринальдо наверняка следил за трактиром, где я остановился, и теперь размышлял, куда этот беспокойный тип — я имею в виду себя — мог подеваться. Для него я — предприятие, в которое он вложил деньги, значит, он будет стараться контролировать каждый мой шаг.

Я заканчивал умываться, когда застыл от осознания одной потрясающей вещи: я не чувствовал больше раздвоенности. Словно Коста и Костик Храмцов наконец-то слились воедино, стали одним целым, одной личностью, обладающей общей памятью, навыками и знаниями. Я одновременно знал всё о тварях Изнанки и был осведомлён об интернете и современных технологиях, помнил школу Ловчих и университет, любил родителей и страдал от сиротского одиночества. Это всё было, но при этом не расслаивалось, как раньше, а как-то на удивление гармонично переплелось. Интересно, что послужило катализатором: убийство сомбры или окончательное слияние с легендарным оружием Алана? Впрочем, это уже вторично, а сейчас важен результат!

Выбравшись из норы, я ещё раз от чистого сердца поблагодарил Себастьяна за приют и, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, нырнул в никуда не девшийся за ночь туман. В «Гнутом медяке» я никаких вещей не оставлял, так что мне ничто не мешало отправиться к Подземельям прямо сейчас. То, что я не убил чимписа — ну, будем считать это небольшой моральной компенсацией за то, что Хуан оказался слишком падок на деньги. А ведь говорил я ему: это всего лишь монеты, есть вещи гораздо более ценные. Но… у каждого своя правда.

С вопросами, на которые сейчас всё равно никто не ответит, подождём до возвращения, тем более, что есть шанс получить ответы прямо там. Надо сказать, что о Подземельях Желаний никто ничего толком не знал, так как те немногие храбрецы, которые решались отправиться в полные ловушек и монстров лабиринты и даже возвращались оттуда, крайне неохотно делились впечатлениями, предпочитая помалкивать. Теперь я обладал всеми знаниями, которые были у Косты, и, скажу откровенно, чувствовал себя гораздо увереннее.

Мир, в котором родился и вырос Коста и который стал родным и для меня, назывался Лавернея. Был он технически развит гораздо слабее, чем Земля, но в нём была магия. Классический такой вариант для попаданца — меня ведь тоже при большом желании можно считать кем-то похожим. Хотя никто из нас с Костой в своём родном мире не умирал и в тело другого не подселялся: мы словно проникли друг в друга, и уже невозможно было сказать, кто из нас условный донор, а кто столь же условный реципиент. И если в книгах сознание реципиента сразу или постепенно исчезает, то в нашем случае было наоборот: мы активно знакомились со знаниями и памятью друг друга, с радостью изучали характеры, чтобы в результате получить что-то более или менее однородное.

Так вот, мир назывался Лавернея, и делился он на несколько десятков государств, которые расположились на трёх больших материках. Государства, как водится, торговали, порой воевали, но о каких-либо глобальных конфликтах никто уже очень давно не слышал. Империи, ханства и королевства предпочитали разрухе мирное и взаимовыгодное существование, что было, на мой взгляд, более чем разумно. И была бы в Лавернее тишь, гладь и божья благодать, если бы не образовалась в защищающей мир сфере трещина, через которую просочилась часть Изнанки — тёмной стороны, где обитали всякие чудища и монстры. Откуда взялась эта трещина, никто из учёных и магов, которые бились над этой проблемой не одно десятилетие, так и не смог понять. Но факт оставался фактом: часть одного из материков, Салендии, оказалась во власти тварей Изнанки.