Есть ли будущее у капитализма?

Победы «старых левых» стали возможны из-за геополитических потрясений XX века, а не в связи с абстрактным торжеством прогресса или ростом классового сознания. Левые получили возможность править государствами в результате сотрясавших капитализм мировых войн и опираясь на опыт государственной массовой мобилизации тыла. Именно эти два условия — катастрофа в самих структурах власти и массовые мобилизации перед лицом катастроф — открыли ранее недоступные возможности для очень многих людей, белых и цветных, мужчин и женщин. В нашей книге Иммануил Валлерстайн и Майкл Манн, каждый по-своему, дают общую характеристику этой трансформации внутри капитализма, а Георгий Дерлугьян более детально объясняет, что сделало возможным появление коммунистических государств, каким образом и чего они добились, наконец, какие процессы и силы обусловили на рубеже 1989 года такие различные выходы из коммунистического периода, как крушение СССР и экономическое чудо в Китае.

Две мировые войны резко усилили и ускорили долговременную тенденцию к расширению охвата современного государства и его глубокому проникновению в ткань общества. После 1917 года левые силы внезапно обнаружили, что могут захватить государственную машину и переориентировать ее на индустриальное развитие и социальное перераспределение. В 1930-х годах потрясения Великой депрессии широко открыли левым (но также и фашистам) окно политических возможностей. Рост новых политических сил был прямо связан с банкротством и дискредитацией остатков последних аристократических монархий Европы, но также и парламентско-олигархических либеральных режимов образца XIX века и их колониальных империй. Холодная война после 1945 года на несколько десятилетий стабилизировала результаты этой эпохальной трансформации. Холодная война (еще одно превратное название) означала на самом деле «холодный мир», основывавшийся отчасти на официальных договоренностях, но более всего на негласных дипломатических «взаимопониманиях». Великое атомное перемирие между сверхдержавами утвердило внутренний реформистский компромисс и систему социального обеспечения в западных демократиях. Тем самым был изгнан призрак революции, который так долго пугал Запад. Та же холодная война гарантировала мирное сосуществование с советским блоком, изгнав, таким образом, и старинный западный призрак войны. Тем временем соперничество сверхдержав за приобретение международной политической клиентуры, щедро сопровождавшееся военной и экономической помощью, изгнало призрак кровожадного бунта цветных колониальных народов против белых колонизаторов и направило эмоции третьего мира в русло оптимистических коллективных ожиданий всеобщей модернизации. То были добрые времена ставшие достойным возмещением за испытания и жертвы военных десятилетий!

В 1970-х добрые времена внезапно закончились. Крэг Калхун напоминает нам, что изменение мирового политического климата началось вовсе не с восстания правых, а с восстания молодых «новых левых». Именно студенческие бунтари и инакомыслящие первыми бросили вызов ханжеским и циничным сделкам времен холодной войны. «Новые левые» требовали еще лучших времен, но только без официального лицемерия и склеротического бюрократизма. Конечно, это было правдой. Тогдашние истеблишменты везде — на Западе, Востоке и Юге — были полны бюрократической патологии и деспотизма, маскируемых лицемерием. Заметим, однако, что дружно ненавидимый истеблишмент 1970-х сам представлял собой позднейший этап эволюции разнообразных политических режимов, имевших истоки в модернизационных, социал-реформистских, антиколониальных и революционных переворотах предшествующей героической эпохи. Бюрократизм вытекал из вырождения «старых левых» после десятилетий нахождения во власти. Несмотря на громогласно провозглашаемые идеологические различия, старшее поколение, выросшее в военный период, было едино в глубокой вере в то, что американцы называли «триадой большого правительства, больших профсоюзов и большого бизнеса» (у которых в СССР находятся свои организационные эквиваленты в виде промышленных министерств времен сталинской индустриализации). Все эти политические и экономические структуры получили власть и легитимность благодаря массовому распространению современного образования, государственного жилья, социального обеспечения, здравоохранения, пожизненной занятости в промышленности и не в последнюю очередь комфортных карьер для среднего класса в бюрократических, военных и профессиональных иерархиях.