Дядя Костя был призван в армию за год до Великой Отечественной войны в танковые войска. Войну встретил на польской границе, где стоял его полк. В первом же бою его танк Т-26, где он был заряжающим, подожгли термитным снарядом. Экипаж, объятый пламенем, начал покидать танк. Командир первым пытался выбраться через верхний люк, но зацепился ремешком от пистолета за что-то, застрял в люке и тут же был убит пулей в голову. Пришлось выбираться через нижний люк вместе с оставшимся в живых механиком-водителем. Им это удалось, и они с трудом погасили огонь, объявший их собственные тела, катаясь в ближайшей луже с водой. Потом долгое излечение в госпитале и снова бои. Горел он, кстати, и ещё раз.
Войну закончил в Нюрнберге, где потом проходил судебный процесс по делу над военными преступниками.
В середине войны он приехал в военный госпиталь, где лечился от ранения второй брат мамы – Ксенофонт (Сеха, как они его звали), но застал только табличку на койке, где тот спал. Ксенофонт уже выписался и уехал на фронт, а через несколько месяцев на него пришла похоронка.
В семье у мамы было девять детей, шесть мальчиков и три девочки. Все они родились и жили в селе Верхний-Ульхун, куда я и собираюсь поехать в воскресенье.
За сутки пройдено 122 км, всего с начала пути 7315 км.День 77-й 05 июня 2010 года. «ЗАБАЙКАЛЬЦЫ».
Муж Аллы – Анатолий лежит в больнице в Чите, и я еду его навестить вместе с его сыновьями Сергеем и Николаем.
После этого заезжаем в Читинскую библиотеку, где я делаю выписки из книги Василия Балябина, который написал знаменитую в своё время книгу «Забайкальцы». Я читал её в детстве, и для меня особенно важно, что, когда Балябин собирал материал для своей книги, он не раз приезжал к моему деду Василию и подолгу с ним беседовал о старых временах и обычаях забайкальцев. Наверное, только прочитав эту книгу, можно до конца понять, что из себя представляли забайкальские казаки.
Повествуется в ней о молодом казаке, который служил в Аргунском казачьем полку. Привожу небольшой отрывок.
Казачий полк следует в конном строю по 6 человек к месту летних учебных лагерей и проходит по улицам города Сретенска. В четвертой сотне завели было старинную казачью песню, но вахмистр, сдерживая танцующего под ним вороного скакуна, заорал на запевалу, сердито округлив глаза.
– Отставить…вашу мать! Завели как на похоронах! Запевай весёлую «Девки в лес по малину»…
Черноусый казак, запевала Зарубин, смеясь, покосился на вахмистра.
– Нехорошо, однако, будет, господин вахмистр. Народу – ить полно в улицах, девки вон, бабы.
– Запевай, тебе говорят! Я отвечаю за все!
– Валяй, Пашка, смелее!
Жмуря в улыбке глаза, Зарубин тряхнул черным, как смоль чубом и начал запев:
ВДОЛЬ, ДА ПО РЕЧКЕ, ВДОЛЬ ДА ПО КАЗАНКЕ СЕРЫЙ СЕЛЕЗЕНЬ ПЛЫВЕТ…
И сотня, как отрубила, грохнула припев:
ТРИ ДЕРЕВНИ, ДВА СЕЛА, ВОСЕМЬ ДЕВОК – ОДИН Я.
К-У-У-У-У-У-ДА ДЕВКИ, ТУДА Я ДЕВКИ В ЛЕС ПО МАЛИНУ Я ……
И тут певцы понесли такую «похабщину», что стоящие у ворот большого дома девушки, как дождь сыпанули в ограду.
В доме напротив женщина в белом платке захлопнула окно.
Мой дед Василий, да и все мужское окружение, были заядлыми «матершинниками» и, естественно, на молодых это тоже отражалось. Надо сказать, и грубость тоже была в порядке вещей. Как при этом женщины сохраняли чистоту речи и, практически, не ругались, за исключением некоторых, конечно, диву даёшься.
Помню, как я въезжаю в дедову ограду на телеге с бочкой воды и насвистываю весёлую песенку, а он кричит мне сердито с веранды:
– Сергунька, не свисти, баба будет без… – как говорится, из песни слов не выкинешь.
– Ты чего старый, совсем спятил, – сердится моя бабушка. – Ребёнку такое говоришь.
День 78-79-й 06 июня 2010 года. «ПОТОМКИ ЧИНГИСХАНА»
Рано утром с сыном Аллы, Сергеем, выезжаем на его машине в село Верхний-Ульхун, расположенный на берегу Онон, где родилась моя мама, и где я сам прожил несколько замечательных детских лет.
В 12 веке большая часть Забайкалья входила в состав огромной державы Чингисхана, который и родился на реке Онон, в местности под названием Делюк-Волдок.