Есть на Волге утес

Драпают пешие воины,

Смешался конников строй.

Она говорит спокойно:

«Кто любит меня — за мной!»

Шестнадцати лет девчонка.

Носительница огня.

Сменила свою юбчонку

На латы, меч и коня.

В. Солоухин. «Лозунги Жанны Д’ Арк»

КРАСНАЯ СЛОБОДА

1

Все последние годы у Аленки было странное чувство: как будто она живет не своей жизнью, а чьей-то чужой. Будто по земле ходит какая-то другая девка, а Аленка смотрит на нее со стороны. Это началось сразу, как она вскочила на коня, убегая из Заболотья. Дорога до Москвы, усадьба Хитрово, Никон, «Слово и дело», монастырь, начало атаманства — все это пропило, как в сказке, без ведома и воли Аленки. Собой себя она чувствовала пока жила у отца и матери, а потом — как будто ее по жизни повел кто-то другой. Но сегодня, после того, как она казнила боярина и Сухоту, все изменилось. Сегодня, а скорее, сей ночью, почувствовала, что сказка кончилась, и отныне она хозяйка своей судьбы, и как жить дальше, решать ей, и больше никому.

После казни в слободе было много дел и забот:. Она собрала сотенных атаманов и велела, чтоб для всех было найдено чистое исподнее белье — завтра в усадьбе указан банный день. Это белье помог отыскать Логин. Он указал склады слободских купцов, объявил, чтобы слобожане несли все, что у них есть лишнее. Ефтюшка метался по усадьбе в поисках посуды, где греть воду. Вымыть такую орду людей — не шутка. Логин и тут помог, Он собрал все бочки, кадки, ведра. какие были на усадьбе, велел снести их в солильню, самое большое крытое помещение, и наполнить холодной водой. На дворе развести костры, наносить кирпичей, камней и булыжников и начать их калить. А раскаленные метать в бочки — вот вам и теплая вода. Истлевшее, завшивленное белье сжигать в кострах же.

Из Темникова от Степки Кукина прибежал гонец. Степка упреждал, что сам воевода Челищев удрал в Шацк, а его стрельцы, дьяки, подьячие, сыщики и все ему верные люди бродят меж городом и слободой, и чтоб атаман был настороже. Пришлось осмотреть весь тын вокруг слободы и посылать ватажников слабые места укреплять; брешь у плотины, через которую проник Васька, заделать, ворота поставить на место.

В усадьбу Аленка вернулась заполночь, все, кто был с ней, завалились спать. А к Аленке сон не шел. Чувствуя, что в жизни ее наступил перелом, она думала, что делать дальше? Мысли пчелиным роем шумели в ее голове. Ну, барину она отомстила за себя и за отца, подлеца Сухоту убила, дальше что? А дальше воевода! Челищев, потом Яков Хитрово должны ответить ей за порку в сенях, а Богдан за порку на конюшне. Если она эти заветы исполнит, то слава те, господи. Дальше же будет видно. Правильную ли цель она себе поставила? А как же?! Иные-прочие ватажники, что идут вместе с нею, — разве они не ради мести своим угнетателям кинулись в мятеж? Может, водить такое войско не женское дело? А почему? Скоро месяц, как она атаманит, и дела идут. Две усадьбы взяли, слободу освободили, в город вступили. Раненые у нее всегда прибраны, лечены, завтра вот в бане всех вымою — какой из мужиков-атаманов так заботится о людях? Стало быть, все идет, слава богу. Успокоившись, Аленка уснула.

Банный день закончился поздно. Хорошо ли, плохо ли, но две тысячи людей вымылись, сменили белье. Хорошо поработала и Настька. Она (правда, с помощью Аленки) прибрала около сотни раненых. Савва позаботился о ватажниках по-своему — он раскулачил в слободе кружечный двор, забрал оттуда все хмельное и помалу угостил после баньки каждого ватажника. К вечеру вся усадьба гудела песнями, плясками. Не обошлось и без мордобойства. Аленка тут же указала — одну тысячу с утра послать в Темников на смену, а оттуда тысячу привести на помывку и отдых.

Вечером приехал Степка Кукин, оставив в городе Еремку. Из Заболотья привезли мать Аленки. Логин посоветовал устроить по этому поводу малое застолье.

В большом барском зале поставили столы, скамейки, позвали сотенных атаманов. Васька Золотые кудри застолья не дождался, он уже наугощался с ватажниками и пришел сильно навеселе. Аленка снова переоделась в женские одежды, была радостна, весела и довольна. За стол села рядом с матерью, по другую сторону посадила Савву. Степка Кукин, Ефтюшка и Настька сели напротив. Первые чарки выпили за победу над гнусью (так Васька Золотые кудри называл бояр, дьяков и князей), вторую чарку за атамана. Потом гости захмелели и стали пить как попало.

Захмелела и Аленка. Она вышла из-за стола, перешла в спаленку, открыла окно. К хмельному она была непривычна, от медовщинки заложило в груди, трудно стало дышать. Скрипнула дверь, в спаленку кто-то осторожно вошел. Света Аленка не зажигала, но почувствовала — Васька.

— Кто звал тебя? Сюда мужикам входу нет. Что надумают люди?

— Ты, атаман, в носу не ковыряй, — уверенно заговорил Васька.. — Все знают — любишь! И Савва во хмелю мне говорил.

— Люблю, ну и что?