Есть совпадение

Я не из тех, кто позволяет себе плакать на людях, но мысль, что у меня отнимут это место, просто выбивает из колеи. Место, где я могу учиться и при этом иметь достаточно пространства, чтобы дышать, действительно наслаждаясь жизнью. Место, где у меня есть друзья – старые, новые, те, с кем я случайно породнилась и о ком не знала шестнадцать лет. Место, где я могу каждый день натыкаться на новый уголок вселенной и фотографировать то, чего никогда не видела, упиваться миром и чувствовать себя его частью, а не так, будто он проходит мимо меня.

Я ждала этого чувства с тех пор, как умер Поппи. Теперь и оно уходит.

Савви видит, что ей придется обуздать меня, и вклинивается, прежде чем я успеваю взвинтиться еще сильнее.

– Или вы четверо можете забыть о своем самолюбии и о том, что случилось, чтобы мы все могли видеться друг с другом. Как нормальные люди.

– Это невозможно.

– Почему? Что такого непростительного, что…

– Саванна, – начала моя мама, – это не…

– Нет. Скажи ей, – говорит Пьетра.

Моя мама делает шаг назад, как будто та дала ей пощечину.

– Пет, – говорит она. Прозвище. Белый флаг. Он висит между ними секунду, но Пьетра отпускает его с ветерком.

– Скажи ей, что ты сделала, – говорит Пьетра. Ее лицо залито слезами, но голос до жути тверд. – Расскажи ей, как ты отдала ее нам, а потом передумала. Отдала ее нам, а потом забрала из детской и ушла с ней из этой чертовой больницы.

На этот раз мама не плачет.

– Я… Пьетра, ты знаешь, что я…

– Расскажи ей, как ты сказала, что это была ошибка. Просто «послеродовой мозг». Расскажи ей, как ты сказала, что все в порядке, и разрешила нам забрать ее домой, а через неделю нам вручили бумаги от адвоката, который пытался забрать нашего ребенка обратно, потому что после всего, через что мы прошли, ты, черт возьми, передумала.

– Если бы мы могли вернуться назад, – говорит мой отец. – Если бы мы знали…

Пьетра качает головой, не желая слушать.

– Я знала, что у меня не может быть детей. Я ждала ее всю свою жизнь. И она стала моей в тот момент, когда ты попросил меня взять ее. Еще до того, как она родилась. Она была моей. – Пьетра всхлипывает. Дейл тоже плачет, его руки лежат на ее плечах, как будто они привыкли впитывать друг от друга эту боль. – Страх потерять ее. Что ты победишь и вернешь ее. Ты не можешь представить, каково это было.

Эти слова могут быть оправданием, но моя мама произносит их как извинение.

– Ты не можешь представить, каково это было – отдать ее.

Мы с Савви смотрим друг на друга, как будто находимся по разные стороны дыры, которую проделали в земле. Мы так долго хотели узнать правду, но это меньше похоже на правду и больше на гранату.

– Но у тебя могут быть другие дети, – говорит Пьетра.

– О боже!

Головы всех четверых взрослых поворачиваются ко мне, и тут я понимаю, что произнесла эти слова вслух.

– Я не была случайностью. – Я просто повторяю то, что мама сказала вчера вечером; это последний поворот ключа, который только что засунули в замок. Последний кусочек информации, который мне нужен, чтобы подтвердить уродливую правду. Я смотрю на них, чтобы спросить, но ответ уже на их лицах, он витал в воздухе между нами еще в отеле. – Ты родила меня так быстро, потому что тебе было грустно из-за Савви, и тебе нужен был ребенок-замена.

Все затихают, битва временно забыта. Лучше бы я ничего не говорила. Это хуже, чем их гнев, чем ложь и все остальное, что привело к этому: к жалости.

Мои родители смотрят на меня, испепеляя, а потом друг на друга. Они пытаются сделать ту странную вещь, когда они приходят к решению, не говоря ни слова. Проблема в том, что они не могут придумать чего-то достойного слишком быстро.

Я протираю глаза тыльной стороной ладони.

– Мило. – Я хотела, чтобы это прозвучало язвительно. Но вместо этого звучит жалко.

Мама наклоняется ко мне, и Пьетра тоже, как будто они обе хотят меня успокоить, но не знают как. И вдруг все это становится мучительным. Мои долбанные глаза слезятся, а они все смотрят на меня, даже Руфус подходит и прижимается ко мне, как будто моя жалость к себе настолько сильна, что он чувствует ее в воздухе.

– Давай…

Я не даю маме закончить.

– Заткнись, – выкрикиваю я, ошеломляя всех. Эти слова заставляют меня снова почувствовать себя твердой, решительной и непоколебимой. Я даже не вкладываю в них смысл. Просто это лучше, чем плакать. – Да пошли вы нахрен.

Мне нужно уйти отсюда, сейчас же.

– Эбби, подожди!

Савви зовет меня обратно, когда я улетаю, и, к сожалению, нет ни единого способа обогнать королеву кардио и интенсивных тренировок. Конечно, она настигает меня еще до того, как я прохожу половину пути к своей хижине, и я торможу чтобы не врезаться в нее.

– Савви…

– Эбби, подожди. Просто послушай. Мы делаем успехи. Я знаю это. Вернись.

Мой рот открывается. Я собиралась возмутиться, но мне мешает тот факт, что я хриплю открытым ртом, а Савви прилетела сюда словно на крыльях.

– Успехи? – повторяю я. – Прости, мы с тобой наблюдали за одной и той же катастрофой?