Есть совпадение

Лео поднимает глаза на звук шагов. Я уже знаю, кто это, по выражению его лица, но это не делает меня более готовой услышать дрожь в голосе моей мамы, когда она говорит:

– Мы едем домой. Сейчас же.

Глава двадцать девятая

Самое глупое, что я могу сделать, – попытаться спрятать свое запястье, потому как и так ясно, что мама уже его заметила, и потому что оно чертовски болит. Но именно это я и делаю, и болезненный писк, который вырывается из моего рта, только усугубляет ситуацию.

– Что случилось? – спрашивают мама и Лео в унисон.

Я смотрю на маму и вижу, что у нее в руках моя сумка. Каким-то образом за последние десять минут она взяла на себя смелость пригласить себя в мой домик, собрать там все мои вещи и вынести их. Она настроена серьезно.

– Я упала.

Мама открывает рот, явно не желая принимать это как адекватный ответ, но она вошла в режим «бей или беги», и она определенно в процессе побега.

– Мы остановимся и осмотрим руку по дороге, – говорит она. – Пойдем, твой папа ждет в машине.

– Подожди… я не могу… я должна сказать…

– Пожалуйста, не усложняй ситуацию.

В ее голосе звучит такое смирение, какого я не привыкла слышать от нее.

Что-то в нем режет мне уши, напоминая о правде, с которой я пытаюсь смириться не только в последние несколько месяцев, но и всю свою жизнь – я проблема.

Что ж, это их заслуга. По их замыслу я должна была решить одну проблему. Полагаю, взамен я создам еще дюжину.

Мой голос тверд, как и ее.

– Позволь мне попрощаться с Савви. По крайней мере, это ты мне задолжала.

Она колеблется на долю секунды, и я пользуюсь этим, отступая от нее.

– Я сейчас вернусь, – говорю я.

Я поворачиваюсь, чтобы позвать Лео, но его уже нет. Я быстро осматриваю окрестности в поисках друга, но он, должно быть, вернулся на кухню.

– Черт!

Я убегаю, но, вместо того, чтобы найти Савви, я чуть не сталкиваюсь лоб в лоб с Микки, которая возвращается с пробежки с Руфусом. Она вытаскивает наушники из ушей, искоса глядя на мою неуклюжую походку, потому что я стараюсь не тревожить запястье.

– Ты не видела Савви?

Она смотрит на мою руку, открывает рот в ужасе и снова смотрит на мое лицо.

– Эм…

– Серьезно, мои родители здесь, я должна найти ее.

Ужас сползает с лица Микки, переходя в еще более глубокий, тревожный уровень страха.

– Она не с тобой?

– Нет. А что такое?

– Просто она не вернулась в хижину после разговора с Джо прошлой ночью, – говорит Микки, выпаливая эти слова слишком быстро. Она и раньше тяжело дышала, но сейчас была на грани гипервентиляции. – Я просто подумала, что, учитывая все происходящее, она была с тобой. Но как же она не с тобой?

Холод, который пронзает мое тело, еще более мгновенный, чем тот, что был во время заплыва «Белый медведь», более древний, чем все, что я могу стряхнуть с себя.

– Она вообще не была со мной.

Наступает пауза, а затем Микки начинает шепотом кричать:

– Черт. Черт. Черт, черт, черт…

– Когда ты видела ее в последний раз?

– Она была возле хижины, отвечала на звонок, а я… я не хотела этого слышать, я… – Ее лицо стало пепельно-бледным. – Она пыталась поймать связь и ушла в сторону главного офиса, и все. Это был последний раз, когда я ее видела.

Только тогда я вспоминаю, как вспыхнул номер ее телефона, высветившись на моем экране, прямо перед тем, как я рухнула с дерева. Я достаю телефон и перезваниваю ей, а Микки глядит на меня в течение нескольких долгих секунд.

– Голосовая почта, – бормочу я.

Микки выглядит так, будто вот-вот разрыдается.

– Руфус хотел пойти с ней, но мне было жалко себя, и я заставила его остаться и пообниматься со мной. О боже. О боже…

– Все в порядке, – слышу я свои собственные слова. Девушка с разъяренными родителями в машине, с запястьем, раздувающимся с каждой секундой все больше, и мозгом, парящим где-то в воздухе, говорит кому-то, что все будет в порядке. – Мы найдем ее. Есть в этом лагере какой-то протокол? Кому мы должны сообщить?

Микки втягивает воздух, выпрямляется и моргает, пока ее глаза не проясняются.

– Да. Я пойду скажу Виктории.

– А я…

Микки уже бежит что есть мочи, оставляя меня в облаке пыли. Я стою на месте, оглядываясь назад, чтобы посмотреть, не последовала ли за мной мама. Но это всего лишь Руфус, смотрящий на меня в полной боевой готовности, без слюней или украденных лагерных принадлежностей во рту, словно он ждет команды.

Мои родители меня убьют.

– Пошли.

Глава тридцатая

Я не бегун, но сегодня какого-то черта я весь день бегаю. Руфус начинает бежать впереди меня, узнавая тропу, по которой я направляюсь еще до того, как я ее достигаю, а выброс адреналина в моей крови в какой-то степени приглушает боль в запястье. Сможет ли это заглушить боль от того, что я буду наказана на всю оставшуюся жизнь – это уже другой вопрос.