Есть совпадение

– Правда? – спрашиваю я, не очень уверенная в том, что они не пытались просто играть в хорошие отношения с биологической сестрой своего ребенка.

Савви закатывает глаза.

– Ну конечно, нравятся.

– Что не так?

– Нет, прости, я не это имела в виду, – быстро добавляет Савви. – Я лишь хочу сказать, что они всегда были как бы… не знаю. Казалось, они немного озадачены моим увлечением инстаграмом.

– Думаю, если бы я росла без инстаграма, я бы тоже была озадачена, – говорю я, стараясь быть дипломатичной.

– Да, но они выросли без голосовой помощницы Алексы от Amazon, которым пользуются повсюду, и они, кажется, к ней просто прекрасно приспособились, – категорично говорит Савви. – Складывалось впечатление, что они будут более благосклонны, ведь по сути, все это – их рук дело. Чем я еще могла заниматься после того, как меня всю жизнь воспитывали самые заядлые ипохондрики во всем Сиэтле?

– Если бы только мы все могли так легко монетизировать паранойю наших родителей.

Савви немного расслабляется, смеясь.

– В любом случае, логично, что они набросились на твои фотографии. Это именно то, что им нравится. То, что так отражает тебя – все это творчество и жизнь, с наслаждением каждым днем.

Я добавляю:

– Или, как назвали бы это мои родители, – легкомысленная, плохая расстановка приоритетов.

– Твои родители кажутся такими спокойными. Ну, правда, я не смогла вытянуть из них ни единой крупицы информации, и это был полный провал. Но в остальном они выглядят спокойными.

– Конечно, они спокойны с тобой. Ты – ребенок мечты.

Я поймала себя на мысли до того, как произнесла «ребенок их мечты», но вышло примерно с тем же успехом. Эта фраза тяжелой тучей нависает во влажном воздухе, занимая пространство вокруг.

Но Савви, кажется, не замечает этого, поворачиваясь ко мне лицом.

– Эбби, ты должна перестать думать, что ты «плохой ребенок» или что-то в этом роде. Ну не самые лучшие у тебя оценки. Ну и что с того? Оценки перестают иметь значение практически сразу после получения диплома. Особенно, когда твои таланты проявляются вне школьных стен.

Это последнее, что я ожидала услышать от самого ярого Козерога, придерживающегося правил, который когда-либо ходил по земле, но это не так удивительно, как то, что она говорит дальше:

– По правде говоря, я бы убила за то, чтобы быть похожей на тебя.

– Прости, что?

Она откидывается назад.

– Знаешь, что глупо? Я в ловушке посреди леса, и да, я думала о еде, воде и о том, как меня съест дикая рысь, но в основном я переживала из-за того, что нет никаких новостей из инстаграма. Никаких запланированных постов, никаких историй, никаких переписок с подписчиками. Я будто бы ушла в темноту впервые за два года.

После того, как она заканчивает, на ее лице появляется опасение, как будто она ждет, что я буду смеяться над ней.

– Каково это? – спрашиваю я.

– Очень дерьмово. – Савви вытирает пот со лба, случайно размазывая по нему грязь. – Дико подумать, что раньше я делала это ради веселья.

Я с осторожностью осматриваю ее.

– Но было ли это когда-нибудь по-настоящему весело?

– Было, – настаивает она. – На самом деле, это было своего рода отдушиной. Я просто хотела… обладать контролем, думаю. Над тем, что мои родители хотели, чтобы я делала, над всеми правилами, которые у них были. Ты же видела, что случилось, когда я несколько дней сопливила, – говорит она, широким жестом показывая масштабы катастрофы. – Так было всегда, и ничто никогда не было способно их остановить. Это была большая пугающая неизвестность, и никакие уговоры не помогали, потому что они никогда не рассказывали мне деталей о моих биологических родителях. Мне не хватало информации, чтобы понять, откуда идут корни этого страха. – Она наклоняет голову, раздумывая. – Но ведение инстаграма – способ показать, что я серьезно отношусь к их советам – и на какое-то время это сработало.

Эти слова слишком близки мне. Савви, при всей ее напускной храбрости, так же грешна в том, что выбрала легкий путь, как и я.

– И даже когда это перестало работать, было весело, когда мы проводили время только вместе с Микки. Но теперь этот зверь… принял другой облик. Я начала это, чтобы почувствовать, что я контролирую ситуацию, но теперь она контролирует меня.

Я подталкиваю ее плечом и она вздыхает.

– Иногда я думаю обо всем, что я упустила, потому что была слишком занята, или потому что не хотела нарушать какое-то правило, которое сама для себя установила, и… Я думаю… я знаю, что что-то ускользает от меня. И это меня напрягает. Но если я не придерживаюсь своих планов, я чувствую себя еще хуже.

Она смотрит на меня как маленький ребенок, который ждет, когда кто-то подтвердит или опровергнет, является ли это правдой или нет. Но мы обе знаем, что она права. Я вспоминаю о своих ночах, проведенных на кухне без нее, звонки, которые она принимала, пока мы тыкали пальцами в созвездия в небе, рассветы, которые она проводила, хмуро глядя в экран своей камеры.

– А ты… ты просто сама по себе. Ты храбрая. Ты делаешь то, что хочешь. Без сожаления.