Есть совпадение

Следующие несколько часов мы болтаем ни о чем и обо всем сразу. Савви рассказывает мне о том, как росла с чудаковатыми богатыми родителями в шаблонном богатом городе Медине – о таких вещах, как угощение в доме Билла Гейтса, или катание по озеру Вашингтон на яхтах родителей ее друзей, и о том, как она весь год переживала из-за победы в конкурсе по кручению хула-хупов на фестивале «Медина-Дэйс» каждое лето. Она рассказывает мне, как они с Микки познакомились на уроке рисования во втором классе и с тех пор стали неразлучны. Она говорит мне, что втайне очень любит фильм «Властелин колец» и что в тот самый год, когда Лео мучил меня и Конни, пытаясь отправлять закодированные сообщения на эльфийском языке, она учила его вместе с ним.

Я рассказываю ей о мини-путешествиях, в которые Поппи брал меня с собой – как мы ездили к водопаду Сноквалми, чтобы сфотографировать его, или к горе Сент-Хеленс, чтобы посмотреть на нее сквозь туман и понаблюдать за тем, как в музее поднимается и опускается показатель прибора для отслеживания сейсмической активности. Я рассказываю ей, как сильно я хотела иметь брата или сестру, и как мои родители рассказали мне о Брэндоне, пригласив меня поесть кексы, и что где-то в архиве есть видеозапись, на которой я разрыдалась от счастья и измазала нос глазурью для печенья. Я рассказываю ей обо всех них – Брэндоне, Мейсоне и Ашере – и об их маленьких причудах, например, о том, что Брэндон помешан на различных видах узлов и постоянно экспериментирует с нашими шнурками или о том, как Мейсон недавно обнаружил в себе страсть к глотанию большого количества молока и отрыжке мотивами поп-песен, или о том, что Ашер обладает пугающим умением запоминать, куда каждый кладет свои вещи, так что вещи никогда не теряются больше чем на минуту, когда он рядом.

Наш разговор заливает грани, как будто мы были друг с другом единым целым, но теперь наши цвета заиграли немного ярче. Это то, что мы могли бы рассказать друг другу в течение следующих двух недель, вот только теперь она вписаны в два обмазанных грязью часа, периодически прерывающихся стонами одной из нас о том, как мы голодны или как сильно хотим писать.

– Интересно, смогу ли я когда-нибудь с ними познакомиться, – говорит Савви в какой-то момент, когда я заканчиваю рассказывать ей о том, как Ашер с таким энтузиазмом задувал свечи на дне рождения Брэндона, что чуть не поджег дом.

Близится полдень, в нашей маленькой канаве сгущается духота. Судя по нашим теням, наши волосы одинаково распушились до невероятно кудрявого состояния. Я рассеянно трогаю свои пряди, обдумывая слова Савви и задаваясь тем же вопросом.

– Надеюсь, что так.

Три недели назад эта идея вызывала у меня тошноту и чувство собственничества. Но мы так далеко продвинулись в жизни друг друга, что кажется странной мысль о том, что ее может там не быть или что будут такие вещи, которые она не сможет увидеть – по крайней мере, до тех пор, пока наши родители не примут важное решение, либо пока мальчики не станут достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно узнать о Савви. Я знаю, что делиться этой информацией с ними – не мое дело. Но от этого разочарование не становится слабее.

– Как думаешь, я им понравлюсь?

– Еще одна старшая сестра для пыток? Да у них будет чертовски счастливый день. – Я улыбаюсь при этой мысли, и это первый раз, когда ссылка домой не кажется концом света. Я действительно скучаю по этим бесятам. – Это если они не будут слишком заняты, пытаясь похитить Руфуса. Они умоляли о собаке с тех пор, как…

И тут, как будто его имя призвало его, мы слышим отчетливое «гав!», которое может принадлежать только Руфусу.

Савви так быстро реагирует и начинает привлекать к себе внимание, что становится похожа на человеческий прототип «Клоуна из коробки».

– Руфус! – взывает она. – Ты красивый, глупый, смешной…

– Девочки?

Это моя мама. Я мгновенно вскакиваю на ноги, и мы с Савви открываем рты, чтобы прокричать какие-то одинаковые слова – что-то вроде «будьте осторожны», но мы обе так встревожены, что Савви удается издать лишь писк, а я говорю что-то на тарабарском языке, и все это в итоге заглушается лаем Руфуса.

– Мэгги, осторожно!

– О боже, – слышу я, как вздыхает мама. Мы с Савви вздрогнули, отчасти ожидая, что мама сползет сюда к нам, но вместо этого она говорит:

– Спасибо.

Пьетра ничего не отвечает, потому что к этому времени другие голоса присоединились ко всему этому хаосу. Она и моя мама зовут нас, и наши папы кричат откуда-то издалека, и мы вопим в ответ, – и все это превращается в гвалт из криков, пока Савви не удается превзойти всех, прокричав:

– У кого-нибудь есть еда?

– Ты в порядке? – в ответ спрашивает Пьетра.

– Мы в порядке, – отвечает Савви.

– Эбби?

– Я такая голодная.