Есть стыковка! История первого рукопожатия СССР и США в космосе

Настало время ввода вытяжного парашюта, который стабилизировал бы нас перед вводом основного. Я вдавил кнопку на высоте 10700 метров, купол вышел и затрепетал на ветру. Мы с нетерпением ждали развертывания основного парашюта на высоте трех километров, поскольку без него нам оставалось бы только катапультироваться из кабины, а это было не лучшее решение. Я нажал кнопку ввода основного купола. Он вышел, зарифованный пока, чтобы его мгновенное раскрытие не стало для нас слишком сильным ударом. Однако мы продолжали падать подобно камню. Я знал, о чем Джин думает сейчас – и почему парашют так долго не наполняется?

Я уже сам начал проявлять нетерпение: «Разрифовка, мать твою! Разрифовка!»

Шарах! И вот он раскрылся, чтобы замедлить нас на последних сотнях метров пути. Последовала обычная перецепка на двухточечную подвеску, при которой мы испытали мощный бросок вперед.

Внизу на «Уоспе», который наблюдал нас на радаре, кэптен Хартли вынужден был изменить курс: он действительно вывел корабль точно в точку прицеливания, и теперь ему казалось, будто мы готовы угодить ему в дымовую трубу! Мы шли так близко, что телевизионные камеры и весь мир наблюдали нас в снижении, впервые в истории.

«Джемини-6» скользнул в спокойное море, едва ли подняв волну. У «Джемини-9» так не получилось. Дул сильный ветер, море было неспокойным, и мы умудрились попасть на фронт волны, а та отвесила нам удивительно сильный удар. Он погнул несколько металлических пластин на внешней поверхности корпуса и буквально привел нас в изумление. Мы ушли под воду, но затем всплыли на поверхность. Я заметил воду в кабине и заподозрил течь. Это означало бы серьезные проблемы – нам пришлось бы постараться быстро покинуть корабль. Однако через несколько жутких секунд мы поняли, что «Джемини» плавает и не тонет. Позже выяснилось: от сильного удара в кабине лопнула внутренняя магистраль питьевой воды. Мы оставались в корабле, пока пловцы не закрепили спасательный «воротник». Как и Уолли, я предпочитал, чтобы меня подняли на «Уосп» прямо в корабле, и так оно и произошло.

Мы приводнились в 700 метрах от точки прицеливания – ближе чем кто-либо в истории пилотируемых космических полетов вплоть до второго полета шаттла в ноябре 1981 года. Мой старый друг Джон Янг, который пилотировал «Колумбию» в первый раз, коснулся дна сухого озера на базе Эдвардс дальше нас, так что «Джемини-9» еще на полгода остался держателем рекорда.

После встречи и медицинского обследования нас с Джином привезли на Мыс. И только после того, как мы вернулись в гостиницу экипажей и выпили, я наконец рассказал Джину, о чем говорили с Диком в комнате надевания скафандров.

«Том, – сказал Джин, – ты бы действительно оставил меня там?»

«Джино, – ответил я, – а какая тебе разница? Ты был бы уже мертв».

Глава 10 Огненные колесницы

После «Джемини-9», в первый раз более чем за два года оставшись без нового полетного назначения, я наконец смог принять участие в полном наборе церемониальной активности. Я присоединился к Джину Сернану и его семье в трехдневной поездке к нему на родину в Беллувд – пригород Чикаго в штате Иллинойс. Там мы обменялись рукопожатиями с мэром Дейли и наблюдали парад в нашу честь. Затем мы с Джином посетили мой родной Уэзерфорд, где церемония встречи была намного более скромной, но столь же сердечной.

В начале июля мы с Фей повезли Дионну и Карин в Акапулько – в наш первый большой семейный отпуск с 1964 года. Американец по имени Брэнди Брандстеттер управлял там курортом Las Brisas; он любил астронавтов и всячески старался, чтобы мы чувствовали себя там желанными гостями. Я наслаждался семейным отдыхом. Когда мы вернулись, я провел несколько недель в праздности дома и навестил мать в Уэзерфорде.

Конечно, у меня оставалаясь техническая работа. Мои обязанности представителя астронавта при группе планирования сместились теперь от «Джемини» к «Аполлону». Я ходил на занятия по геологии и на общую подготовку по системам «Аполлона». Наконец, в середине сентября Дик Слейтон сказал мне, что я буду назначен пилотом командного модуля в дублирующем экипаже «Аполлона-2». Фрэнк Борман должен был стать моим командиром, а Майк Коллинз – пилотом лунного модуля[63].

Дик не доводил до нас своих соображений по части назначений в экипажи, но одну вещь проговорил особо: пилот командного модуля любой миссии «Аполлона», в которую входила работа с лунным модулем, должен иметь опыт сближения на орбите.

Основной экипаж «Аполлона-2» составляли Уолли Ширра, Донн Айзли и Уолт Канниггэм. Их задание включало второй пилотируемый полет на корабле «Аполлон» серии Block I с заводским номером 014. Им предстояло провести на орбите две недели летом 1967 года.