Есть стыковка! История первого рукопожатия СССР и США в космосе

Однако уже вскоре Свайгерт выпал из рассмотрения. Вокруг экипажа «Аполлона-15» – Скотта, Уордена и Ирвина – разгорелся нешуточный скандал: оказалось, что кое-какие почтовые марки, которые астронавты свозили с собой до Луны и обратно, были проданы, причем немалая доля дохода досталась экипажу. NASA устроило расследование, и вся история оказалась довольно грязной, поскольку часть марок официально числилась в личных вещах астронавтов, а часть – нет. Этот инцидент заставил NASA изучить заново все личные вещи, которые были на борту всех кораблей до сего момента. На все ли предметы имелось разрешение? Если нет, то продавали ли эти вещи? Если да, то куда пошли деньги? (Я подписал несколько нелетавших почтовых конвертов и позволил их продать, но весь небольшой доход перечислил на благотворительность.) С нас даже потребовали объяснений по таким вопросам, как поездки на охоту с различными представителями компании Rockwell.

Вопрос не стоял в юридической плоскости – закон никто не нарушал. Однако была еще такая вещь, как правила поведения NASA, а помимо того – еще и доверие Дика к своим астронавтам. Дейв Скоттт, Эл Уорден и Джим Ирвин покинули отряд, причем Скотт потерял шанс командовать ЭПАС, чего очень хотел. Когда Джека Свайгерта впервые спросили об этих делах, он отрицал какое-либо участие в них, но через несколько месяцев, когда «Аполлон – Союз» встал на повестку дня, изменил свои показания. Этого было достаточно, чтобы Крис вывел его из экипажа.

Поскольку назначение пилота командного модуля повисло в воздухе, несколько не летавших астронавтов поспешили известить меня о своей заинтересованности в этом назначении – особенно Брюс МакКэндлесс, Дон Линд и Вэнс Бранд. Они были назначены на бесперспективные дублерские должности в программе «Скайлэб», и проект ЭПАС/ASTP выглядел последней возможностью совершить полет в ближайшие пять лет, а то и больше. Некоторые, как Вэнс, даже стали брать частные уроки русского языка. Поскольку Бранд был опытным летчиком-испытателем и дважды работал в экипажах поддержки и в дублирующем экипаже, я сказал Крису, что выбираю его. Поэтому и Крис остановился на Вэнсе. Экипаж в составе Стаффорда, Бранда и Слейтона был объявлен 30 января 1973 года.

Между нами с Диком не возникло никакого напряжения из-за того, что я буду командовать им. Я уверил его: мы будем хорошим экипажем и совершим хороший полет, и больше мы эту тему не поднимали.

В первых обсуждениях проекта ЭПАС Советы сказали, что предпочли бы объявить экипаж «Союза» в январе 1975 года, дав нам только шесть месяцев для совместных тренировок. В ходе встреч рабочих групп я сказал им, что это неприемлемо. Перед нами стояло слишком много задач – и самая простая из них – просто найти общий язык друг с другом. Чтобы бегло заговорить по-русски, требовалось по крайней мере два года постоянного обучения – столько занимает учеба, например, в Языковом институте Минобороны в Монтерее (Калифорния). Нам не требовалось освоить язык на уровне разговорного или беглого владения им, а только функционально. Но даже это могло потребовать двух лет, учитывая прочую загрузку по тренировкам и командировкам. Объявив свой экипаж в январе 1973 года, мы вынуждали русских ответить объявлением их экипажа.

Ходили слухи, что на наш полет будут назначены Шаталов и Елисеев или, возможно, Николаев и Севастьянов. Все они были ветеранами предыдущих полетов. Зимой 1973 года Алексей Леонов и Валерий Кубасов с головой ушли в подготовку к 28-суточному орбитальному полету на борту третьего гражданского «Салюта», который планировалось запустить позднее в том же году.

Под давлением Политбюро с целью обойти «Скайлэб» 3 апреля 1973 г. Советы запустили еще один «Салют-2». Это была не станция Леонова и Кубасова, но совсем другое изделие – первая полностью военная станция «Алмаз», изготовленная в организации Владимира Челомея. Команды военных космонавтов должны были посещать «Алмаз» на период до двух недель, выполняя разведку. Однако 14 апреля, после завершения 177-го витка вокруг Земли, находясь вне зоны видимости советской сети, станция разгерметизировалась. Пилотируемые полеты на нее отменили. «Салют-2» вошел в атмосферу в конце апреля, и по этому случаю Советы выпустили туманное сообщение о том, что станция «выполнила свои задачи».

Однако у Советов оставался еще один шанс вырвать первенство у «Скайлэба»: на Байконуре уже находилась усовершенствованная гражданская станция. (Вообразите себе, если бы в США были одновременно готовы к запуску «Скайлэб» от NASA и MOL от ВВС.) Старт был назначен на 11 мая, а экипаж Леонова и Кубасова должен был отправиться вслед станции 14 мая, в тот же день, когда мы собирались вывести на орбиту беспилотный «Скайлэб». Однако на новом «Салюте» случилась невероятная авария двигательной установки вскоре после выхода на орбиту. Объект списали так быстро, что публично он был объявлен всего лишь как «Космос-557». Во второй раз за один год Алексей и Валерий оказались без дела.