Через час после ухода Паши на Лешего накатила тоска. Он решил пойти прогуляться, чтобы почувствовать новогоднее настроение в городе. Дорога вела его через туннель под путями, мимо привокзальной площади, с той самой надписью "ПРИЕЗЖАЙ" на гостиннице "Новосибирск". Потом в сторону "Плахи", да по Красному Проспекту.
"Зимним днём этот город серый. Возможно, даже более серый, чем Екатеринбург. Но вот вечером в его атмосфере что-то неуловимо меняется, – думал Леший, – хорошая всё-таки штука, новогодняя иллюминация".
С наступлением темноты город действительно преобразился. Словно всё волшебство, попрятавшееся днём, решило вылезти и показаться. Именно за такую сибирскую зиму Лешему и приглянулся Новосиб – с кучей ярких огней, хрустом снега под ногами и простором.
Он зашёл в продуктовый магазин, не торопясь закупился едой, даже без капли алкоголя и направился обратно на Владимировскую. Шагая через гулкий туннель под путями, продуваемый насквозь, Леший грустил и вспоминал свою великолепную осень. В голове была мысль, навеянная Волком во сне: "Не затворничество, а подвижничество".
Знакомый подъезд с громыхающей железной дверью. Лифт, четвёртый этаж, звон ключей, пустая тёмная квартира.
Леший врубил свет и компьютер, поставил на медленную электроплиту кастрюлю под пельмени и приготовился встречать Новый год.
"Лучше всего в саму ночь попробую лечь спать, – думал Леший, протыкая вилкой очередной пельмень, – сейчас наемся, нахлебаюсь сока, напишу поздравления родителям в Михайловск, Малышу, Этл и "Шаманам" с телефонами. Подумать только – я за полторы тысячи километров от родного Урала в пустой квартире унылюсь. С новым годом всех, счастья-здоровья-сбычи-мечт…"
За два часа до нового года Леший разложил спальник на диване, закрыл поплотнее окна, задвинул шторы и выключил телефон, чтоб никто и ничто не смогло нарушить ему сон.