Есть только дорога…

– Я тебя могу чуть дальше провезти, мне не сложно. Чтоб не пиздовать через весь Лакинск, – сказал водитель.

– Он такой длинный?

– Ну, знаешь, заебаться хватит. Я живу на въезде со стороны Москвы, а тебе надо во Владимир?

– Мне вообще в Екатеринбург.

– Ну вот тем более. Силы поэкономишь.

– Идёт.

Водитель действительно провёз его через весь Лакинск, оставив Лешего в недоумении относительно названия: лаком тут никаким не пахло374.

Он высадил Лешего напротив "Роснефтевской" заправки, а затем лихо развернулся через двойную сплошную.

Лешему, не успевшему отойти от быстрого перемещения из Петушков в Лакинск, сразу же остановилась "Волга", едущая в Муром.

– Я по новой объездной поеду, там весь дальнобой сейчас ходит.

– А я в позатом году попадал, застревая на северной объездной, – сказал Леший.

– Ну там сейчас только местные катаются, либо кто на Иваново идёт.

– Я как раз с Иваново тогда ехал. И ходить пешком задолбался. Ещё и под грозой промок.

– Бывает, что.

Водитель был вообще словоохотлив, да рассказывал ему истории о своих хулиганствах.

– Работаю я в Москве, вахтой. Катаюсь раз в две недели. И пока еду, на Роснефти, где тебя посадил, кофе пью, а на Лукойле в Петушках срать хожу. И у них в туалете не было освежителя. После каких-нибудь чуханов воняло там страшно. Ну, я однажды и прикололся. На Роснефти в туалете скрутил освежитель, который автоматически пшикает с таймером, а на Лукойле тихонько его в туалет пронёс, да и прикрутил там на саморезы. До сих пор висит, а на Роснефти новый прихуярили.

Леший посмеялся.

Водитель оставил его на Муромской развязке. Да так неудачно, что Лешему пришлось лезть через три отбойника, а потом ещё почти километр шагать до её конца.

Здесь он решил передохнуть и спуститься в ближайший сосновый лес. В очередной раз перепрыгнув отбойник, он спустился по косогору, сбросив рюкзак на молодую траву. Пахло соснами, пели дрозды, перекрикиваемые звуками трассы.

Леший расковырял из рюкзака термос с чаем и викины бутерброды.

– Вот уж, спасибо так спасибо, – произнёс Леший вслух, – Я ведь даже телефоном с ней не обменялся, настолько олух, блядь. Так бы хоть созвонились, да спасибо ей сказал.

Прожевав пару бутербродов, он громко крикнул: "СПАСИБО, ВИКА!"

Теперь можно было забить трубку и раскурить. Леший сделал это со всей возможной неторопливостью, выпуская в воздух кольца дыма.

"А теперь, – говорил сам себе Леший, выбираясь обратно на трассу, – встретить бы альтруиста. Такого, чтоб вёз и не спрашивал ничего. Даже кормить меня теперь не надо. А вот подремать бы не помешало…"

Он кинул монетку и поднял руку, крутя в голове какую-то привязавшуюся песню, услышанную на крыше у Боги от его гостей-киевлян: "Чай, чай, выручай, волшебство пришло, встречай…"375

"Запомнил только припев, но какой же он приедающийся. Хотя это лучше, чем эти попсовые песни", – думал Леший, вытягивая руку

Спустя несколько минут остановился красный MAN с чувашскими номерами.

Водитель высунулся из пассажирской двери.

– Запрыгивай быстрее!

– Здравствуйте, – только и успел сказать Леший.

После чего быстро залез на подножку, уселся на покрытое деревяшками сиденье и закрыл за собой дверь.

– И что, далёко едешь, что ли?

– Домой, в Екатеринбург из Харькова.

– А я в Казань. Нам долго с тобой ехать, как тебя звать?

"Странный акцент у дядьки, хотя выглядит неотличимо от русского".

– Меня Лёха.

– А я Николай. Можно Дядя Коля.

– А сами с Чебоксар? – спросил Леший, когда машина тронулась.

– Да, мимо дома поеду. Если хочешь, можешь поспать, далеко ехать.

Дядя Коля включил музыку, как бы говоря, что можно молчать и освобождая Лешего от обязанностей "говоруна".

Музыка была чувашская. Вроде звучит, как попса. Но странное тремоло голосом и обилие шипящих звуков бросалось в уши Лешему и звучало непривычно.

Время от времени водитель говорил с кем-то по телефону, на том же языке.

– Интересный язык, чувашский, – поделился Леший своими наблюдениями, – Не похож ни на татарский, ни на марийский, знакомые мне, хотя вроде всё есть в нём от обоих языков.

– Это древний язык. У татар, у них слова, когда чего-то много, заканчиваются на "-лар", а у нас, чувашей, на "-щем". Говорят, что булгары на этом языке говорили. А молодёжь сейчас и не знает его почти, – Дядя Коля, сказав это, снова замолчал.

Пользуясь молчанием водителя, Леший задремал. А проснулся уже на подъездах к Нижнему Новгороду: проскакивали поворот на Дзержинск. Из-за деревьев виднелись дальние трубы заводов.

– Тут часто смог висит, сколько не езжу, всё над Нижним смог.

– Проснулся, Лёха, – улыбнулся Дядя Коля, – Сейчас в пробке постоим.

Действительно, на подъездах к Нижнему Новгороду движение замедлилось.

– Ох, Чулхула, Чулхула… – сказал про себя водитель.

– Что это значит?

– Это мы так Нижний Новгород называем. Чулхула.

– А Чебоксары как?

– Шупашкар. А Казань – Хусан, – сказал Дядя Коля, предвидя вопрос Лешего.

Медленно полз поток машин через вечернюю Оку по Мызинскому мосту. По Оке плыла баржа, подталкиваемая буксиром. Дымы Дзержинска в очередной раз укутали город.