Есть только миг

Совсем другое дело – мусор, занесенный человечеством в космос и которого было не намного меньше, чем космической пыли.

Одних только спутников-шпионов, всякого рода космических зондов и прочей космической техники попадалось великое множество. То и дело мы натыкались то на банку, то на бутылку, то на пустую бочку, что доказывало – даже райские просторы можно превратить в свалку ненужного барахла.

Ощущения от таких встреч были не самыми приятными и безболезненными. Но смертельно опасным для нас было бы столкновение с огромной космической станцией, которая вопреки всем эзотерическим законам не стремилась к Солнцу и летала поперек нашего общего пути! Провидение нас миловало, и мы проскочили мимо ее орбиты, устремляясь ввысь.

В течение всего полета мы постоянно ощущали негромкий гул.

Нет, это не были голоса, это был какой-то «гур-гур»: стремящиеся к Солнцу то ли делились мыслями, то ли выясняли отношения, то ли это был звук, вызванный трением молекул друг о друга. Так или иначе, но от этого семейного гула было как-то веселее.

Первой представительной инстанцией Солнечной системы встала Магистрисса ближнего круга, ведающая земными проблемами, – Луна, которая, постоянно вертясь вокруг Земли, все-таки оставалась препятствием на нашем пути к Солнцу.

Среди молекул началось нервное брожение и пространственная растерянность.

Часть из них уверенно, сделав вираж, отклонилась в сторону Центуриона эзотерических ополчений – Марса. Другая, самая приземленная, часть недовольно осела на Луне. Третья же, самая беспокойная, неслась выше, в сторону Венеры.

Наш торопливый сосед, обойдя Луну с другой, менее известной стороны, подмигивая всем своим бесстыжим синим глазком, вырвался сразу на несколько молекул вперед, и теперь под нами оказался тот самый пятнистый, едва поспевающий за нами субстант, который мысленно бормотал про себя: «Тише едешь – дольше будешь», а рядом с ним какая-то разухабистая молекула беззвучно, но фальшиво напевала: «Долетим мы до самого Солнца и домой возвратимся скорей…»

Вот тут требуется некоторое пояснение. Забвение, о котором я говорил, касалось только того, кто ты, как тебя зовут, где ты жил, чем занимался, кто твои друзья, а кто враги и тому подобное.

Но твой эмоциональный запас, духовная наполненность и самосознание оставались с тобой.

Поэтому мы не удивлялись присутствию того же и у наших попутчиков. Оттого и ощущался этот негромкий гул.

Мы с супругой тоже обменивались мыслями.

– Как же тебе не стыдно! Уйти без меня в вечность. Ну представь, ты бы сейчас летел один среди незнакомых молекул!

Я ужаснулся, представив себе свое одиночество.

– Но это же зависело не от меня, – попытался оправдаться я.

– Это как сказать. Не надо было перед уходом злоупотреблять!

– Опять ты за свое.

И дальше все в том же духе.

Где-то позади осталась Луна, о которой мы тут же забыли, как и о Земле, потому что оборачиваться нам было некогда – очень уж велика была скорость. Того и гляди, в этой сутолоке впендюришься в какой-нибудь метеорит.

Впереди было гладкое темное море космоса и какое-то томительное ожидание покоя, которое бывает во время долгой дороги в край обетованный.

В наше сознание каким-то незаметным образом вплывали понятия и законы пребывания в этом новом, совсем незнакомом для нас мире. Словно кто-то давал нам понять: вы здесь никто и все, везде и нигде и ничто для вас все. А понятия и законы пребывания в Эзотерическом Пространстве укладывались в одну простую формулу: «не высовывайся».

И если кто-то пытался нарушить эти правила, то лишался самого главного – СОЗНАНИЯ.

Исчезновение СОЗНАНИЯ у той или иной молекулы-нарушительницы определялось едва заметной вспышкой, похожей на короткое замыкание, ведь сознание – это какая никакая, но все-таки энергия.

И как подтверждение этого, впереди и выше вспыхнула торопливая субстанция, нахально мигавшая своим синим глазком.

– Не долетел! – подумала прекрасная половина нашего сознания.

Я мысленно согласился: не уверен – не обгоняй!

А пятнистая молекула скорбно добавила:

– Тише едешь – дальше будешь!

Постепенно мы познавали, что каждому здесь предназначена своя планета.

Примитивно это выглядело так. Любвеобильным – Венера, торгашам – Меркурий, любителям повоевать – Марс и т. п.

Труднее всего было с политиками, потому что этим было свойственно все вместе.

Обладая привилегиями на Земле, они, конечно, рассчитывали на исключительность и здесь.

Но Солнечная система на то и была Солнечной, чтобы справиться и с этим.

Все они (если не нарушали законов Эзотерического Пространства и не лопались как лампочки) в порядке общей очереди, что само по себе было им невыносимо, минуя Венеру и Меркурий, оказывались в конце концов на Солнце и… плавились, оставляя на нем темные пятна.

Вот потому-то субстанция, следовавшая за нами и повторявшая «Тише едешь – дольше будешь», несомненно, была политиком и не спешила, расплавившись, увеличить собой темное пятно на Светиле.