Есть у Революции начало

— Из девчонок смогут вытянуть всю информацию которую они знают и даже не знают, а только видели краем глаза. Одного стирания памяти будет недостаточно, если к ним будут применять серьёзные методы допроса. Нужно подарить им «тревожную кнопку» и объяснить, максимально достоверно, принцип её работы. Ясно, что кольцо или серёжка с контактной кнопкой будут только для антуража. Надо же им на что-либо нажимать или замыкать контакты, чтобы ко мне «пошёл сигнал» об опасности грозящей им. На самом деле, хватит одного сильного, направленного мыслеимпульса, чтобы компьютер, содержащий в своей памяти все текущие события, послал мне сообщение о грозящей проблеме. Завтра утром, вручая оставшиеся парики, придумаю систему обратной связи между нами.

Все девяносто человек, конечно не вместились в спальни цесаревен. Нам подготовили большую соседскую комнату, где матрацы уложили прямо на паркет. Неожиданно, много проблем случилось с гражданскими платьями. Для сохранения одежды в приличном, не помятом, виде, со всех дворцовых помещений собрали плечики, ширмы, декоративны стойки. Ближайшие коридоры заставили отвисающими платьями. Девчонки суетились по дворцу в нашей лагерной, спальной «троечке», — майка, трусы, кроссовки. Иногда в учебке, до тех пор пока девушки совершенно не измотались в учебных полётах, делали короткие массовые пробежки перед сном, вокруг нашего палаточного городка.

Конечно не удивительно, что наследник царского престола, цесаревич Алексей Николаевич, прокрался к сёстрам, пожелать им «доброй ночи». Увидев необычно высоко обнажённые, голые ноги, всеобщий любимец принялся щипать за подвернувшиеся открытые места. Бывшие курсантки радостно ржали и гонялись за мальчишкой, чтобы тоже ущипнуть. С трудом успокоил шалунов. Алексей имел очень опасную, болезнь. Его мама, (урождённая принцесса Юлианна-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельдская) наградила сына гемофилией, — врождённой не свёртываемостью крови. В его крови совершенно отсутствовали клетки фибриногенов, обеспечивающих закупорку ран, обычных в детском возрасте. Алексей, мог погибнуть от простого носового кровотечения. Возможно потому, на шум и визг пришла матушка Александра, а чуть позже и сам Николай Александрович.

Старшие сёстры, цесаревны Ольга и Татьяна, бросились к родителям в длинных ночных рубашках.

— Матушка, позволь нам тоже так одеваться на ночь, — Татьяна ухватила младшую Анастасию и заставила её повернуться.

— В такой одежде не жарко спать и вполне скромно смотрится, — веско и по взрослому резюмировала показ мод, Ольга, которой в ноябре должно было исполнится двадцать один год.

Николай, украдкой, разглядывал полуодетых девиц, резко успокоившихся с приходом взрослых, одетых особ, царской фамилии. Более того, многие девушки принимали благообразные позы, эротично присаживаясь на матрасики, многозначительно перешёптываясь.

Царь Николай обратился сразу ко всем.

— Сударыни, милые барышни, справки о вашем двухнедельном отсутствии по уважительной причине я выдал вашему командиру, — он указал на меня.

— Желаю вам спокойной ночи.

— Благослови вас господь, — и перекрестил весь зал разом.

Девчонки поклонились и тихо прошептали приличествующие слова благодарности.

Императрица, вслед мужу, молча перекрестила девушек, поцеловала дочерей и удалилась в след мужу.

Я тоже встал, положил на столик справки с печатью царской ставки. Все они подписанны Боткиным, с благодарностью за наблюдение и помощи раненым фронтовикам в царскосельском госпитале. Прочитав одну вслух, заметил.

— Такая справка много лучше. Объясняет короткую стрижку нуждами гигиены, а также позволяет оправдать получение денежной премии за хорошую работу.

— Пожалуй даже лётную форму можете легализовать, — слегка улыбнулся.

— Скажете что это спецовки уборщиц по госпиталю, которые вам оставили в качестве поощрения.

— Пожалуй, даже кресты можете объяснить, кратким выездом на фронт и личным знакомством с императорским семейством. Слушавшие до сих пор молча, девицы, взволнованно зашумели.

— Получается, что мы должны будем сказать неправду о цесаревнах и императоре с императрицей? — осторожно подметила Галина Гальперина.

— А нас за это не накажут? — уже совершенно робея, предположила четырнадцатилетняя Надежда Половцева.

— Вас накажут, если наболтаете лишнего о учёбе в лётном лагере и растреплетесь о бомбардировке на Брусиловском фронте, — напомнил им сухо и строго.

— Напомню вам одно правило, — нравоучительно поднял указательный палец правой руки.

— Есть два способа не говорить правды;

— Первый: ничего не говорить.

— Второй: говорить очень много. Настолько много, что слушатели перестанут верить каждому вашему слову, чтобы им пришлось делить ваши завирания наполовину.

— Вы пока подумайте, какой способ вам более по душе и характеру. Вынужден вас оставить для поиска обещанных париков.

— Ночью не шалите, — строго и громко напомнил, глядя преимущественно на цесаревен.

— Завтра мне расскажут о вашем поведении во всех деталях.