Эстер Уотерс

Было решено, что Уильям облачится в свой букмекерский наряд в «Летящем орле». Гостиница — прямоугольное строение, с портиком и колоннами — стояла на пересечении дорог неподалеку от железнодорожной станции. Уже в этот ранний час мимо текла река лондонцев. Лошади пили из деревянных корыт, возницы пили в трактире за стойкой. Девушки в светлых платьях угощались пивом вместе с молодыми людьми. Небольшая часть лондонцев проезжала мимо, не останавливаясь, спеша поскорее попасть на скачки. Длинная вереница экипажей сворачивала на перекрестке в одном направлении. Посреди дороги гарцевал полицейский на ладном копе. Лакеи в красных ливреях стояли на запятках карет и четырехколесных шарабанов, звуки медных рожков сотрясали воздух. Экипажи всех родов и видов катили по дороге — один запряженные парой, другие в одну лошадь; погромыхивали фаэтоны, вышедшие из употребления полвека назад; появлялись даже тележки, запряженные осликами. Эстер и Сара были поражены количеством торговцев с тачками, по старик Джон заявил: это сущие пустяки по сравнению с тем, что творилось здесь пятьдесят лет назад. В тот год, когда Эндовер взял дерби, дорога еще за семь-восемь миль до Эпсома была запружена так, что ни проехать, ни пройти. По полчаса стояли, не двигаясь. А сколько было веселья, смеха! Герцоги перешучивались с разносчиками; а теперь уже все не то.

— Боже милостивый! — воскликнула Эстер, когда Уильям появился перед ними в своем букмекерском одеянии. — Да я бы тебя и не узнала.

Уильям и в самом деле выглядел ослепительно в своем клетчатом костюме с зеленым галстуком и желтым цветком в петлице, на голове — белый цилиндр с золоченой надписью на кокарде: «Мистер Уильям Лэтч, Лондон».

— Ну еще бы, — сказал он. — Ведь ты никогда не видала меня в этом наряде. Я неплохо выгляжу, верно? Но мы здорово запаздываем. Мистер Норт предложил подвезти меня, да у него только два места. Нам с Тедди надобно отправляться, а вам-то спешить некуда. Скачки начнутся еще не скоро. А прогуляться пешком здесь одно удовольствие, да и недалеко — не больше мили. Эти джентльмены будут вас сопровождать. Вы ведь знаете, где меня найти? — сказал он, обращаясь к Уолтеру и старику Джону. — Позаботьтесь о моей жене и мисс Тэккер, хорошо? — И с этими словами он прыгнул следом за Тедди в шарабан и покатил прочь.

— Ну уж это, я бы сказала, нахальство, — заявила Сара. — Укатил себе в шарабане, а нас оставил шлепать по дороге пешком.

— Ему нужно занять место на холме, иначе он не соберет ставок, — сказал Джорнеймен. — А у нас еще уйма времени, скачки не начнутся раньше часа.

Дорога навеяла на старика Джона мысли о былом, снова развязав ему язык, и он предался воспоминаниям о тех великих днях, когда сэр Томас Хейворд три раза подряд ставил против фаворита. Пятнадцать тысяч фунтов против десяти тысяч. Последнюю ставку он делал уже на ипподроме, но герцог отказался ее принять, заявил, что к этому моменту ставки на поле уже закончились. Так что сэр Томас потерял только тридцать тысяч фунтов, а не сорок пять. Эта история привела Джорнеймена в восторг, но Сара так поглядела на старика, словно хотела сказать: «Ноги моей больше не будет на этих скачках, неужто мне весь день торчать в обществе таких двух стариканов…»

— Пойдем вперед, — шепнула она Эстер, — пускай себе толкуют о своих скачках.

Дорога шла полем, огненным от лютиков; за полем был пруд; трое подвыпивших рыболовов тупо глазели на воду.

— Слышишь, что они говорят, сколько здесь рыбы? — сказала Сара.

— А ты не слушай, — сказала Эстер. — Знала бы ты, как я, чего можно наслушаться от пьяниц, ты бы их на пушечный выстрел обходила… А до чего ж тут хорошо. Воздух-то какой теплый, легкий.

— Нет уж, хватит с меня деревни. До смерти рада, что вернулась обратно в город. За двадцать фунтов в год не соглашусь больше работать в поместье.

— Да ты только глянь на деревья, — сказала Эстер. — Я ни разу не была в деревне с тех пор, как уехала из Вудвью. Если, правда, не считать Далвича — это где Джекки рос, там тоже вроде деревни.