Эстер Уотерс

— Ничего не поделаешь, мама. Ладно, я мигом обернусь. И прихвачу еще пинту портера.

На обратном пути Эстер столкнулась с Дженни и Джулией, и когда она сказала им про свои покупки, они многозначительно переглянулись: сегодня дома будет мир и покой.

— Если он хорошо поест, так тут же уйдет выкурить трубку с приятелями, — сказала Дженни. — Тогда нам никто не будет мешать, и ты расскажешь, как ты там работала. Они держат дворецкого и лакея, верно? Это небось очень важные люди? Расскажи про лакея, какой он? Красивый? Говорят, все лакеи красавцы.

— А свои платья ты нам покажешь? — спросила Джулия. — Сколько их у тебя? И как это ты ухитрилась скопить денег, чтобы накупить себе таких красивых нарядов? Это твое платьице — как картинка.

— Это платье мне подарила мисс Мэри.

— Вон что! Должно быть, она и вправду хорошая. Как бы мне хотелось поступить в прислуги! Надоело делать собачонок. Работаешь, работаешь целый день, и почти все денежки уходят в трактир. Отец пьет все пуще и пуще.

Миссис Сондерс похвалила Эстер — говядина была отменная. Разожгли огонь, и через несколько минут мясо уже жарилось на рашпере. Часы на буфете в окружении незамысловатой посуды хрипло отсчитывали секунды. Дженни и Джулия, торопясь покончить с работой, нетерпеливо запихивали бумагу в каркасы и покрикивали на малышей, чтобы они попроворней отрывали им куски бумаги. Эстер и миссис Сондерс с тяжелым сердцем прислушивались, не раздадутся ли в прихожей тяжелые шаги. И наконец они их услышали. Миссис Сондерс перевернула говядину в надежде, что ее аппетитный запах еще издали пощекочет ее муженьку ноздри и он предстанет пред ними умиротворенный и благодушный.

— Ты сегодня пораньше, Джим. А у меня ужин еще не совсем готов.

— Ничего не раньше, с чего это ты взяла? А, привет, Эстер! Приехала на денек повидаться? Что это у тебя там, хозяйка? Чертовски здорово пахнет.

— Кусочек говядины, Джим. Да такой славный попался. Бифштекс должен получиться мягкий, сочный.

— Неплохо бы. Я уж боялся, что у тебя опять не найдется ничего, кроме ломтика бекона, а я прямо помираю с голоду.

Джим Сондерс был коренастый темноволосый мужчина лет сорока. Давно не бритые скулы и подбородок его заросли черной щетиной; жесткие усы были подстрижены щеточкой. На нем была синяя, сильно выношенная, грязная куртка и обтрепанные брюки. На короткой бычьей шее — рваное шерстяное кашне. Он швырнул свою корзину в угол и повалился на грубую деревянную скамью, прибитую к стене; он лежал, не произнося ни слова, принюхиваясь к запаху жарящейся говядины, словно животное, ожидающее, когда ему бросят вожделенный кусок. Внезапно почуяв запах пива, он протянул мозолистую руку, схватил кувшин и заглянул в него, проверяя, не обмануло ли его обоняние.

— Ишь ты! — воскликнул он. — Пинта портера! Меня сегодня хорошо потчуют, как я погляжу! Это ж по какому случаю?

— Ничего особенного, Джим, дорогой, ничего особенного. Просто вот приехала Эстер, ну и решили малость тебя побаловать. Это Эстер сбегала за пивом: она неплохо заработала и может немножко раскошелиться.

Джим с удивлением воззрился на Эстер, смутно понимая, что ему следует что-то сказать. Но подходящие слова не шли на ум, и он наконец промолвил:

— Ну ладно, за твое, значит, здоровье! — После чего надолго присосался к кувшину. — Где ты брала пиво?

— У «Ангела» на Дерхем-стрит.

— Я так и думал. В «Розе» и «Короне» такого не продают. Ну что ж, очень тебе признателен. Теперь бы неплохо и кусочек говядины проглотить. Я вижу там, на рашпере, что-то поджаривается? Ну как, старуха, мясо-то небось готово уже? Ты знаешь, я не люблю, когда из него все добро выгорает.

— Сейчас, сейчас, Джим. Еще минутка — и готово…

Джим алчно потянул ноздрями воздух и обратился к Эстер:

— Смотри-ка, а ведь они неплохо там с тобой обошлись. Ты стала франтихой, черт побери! Прямо знатная дама… Конечно, жить в прислугах самое разлюбезное дело для девушки, я всегда это говорил. Ну-ка, Дженни, разве ты бы не хотела тоже пойти в услужение, как твоя сестрица? Верно, это куда интереснее, чем делать собачонок по три шиллинга шесть пенсов за нею кучу.

— Да я и сама так думаю. Я бы рада. Надо будет попытать счастья, как только Мэгги сможет работать за место меня.

— Это красивое платье подарила ей хозяйкина дочь, — сказала Джулия. — Подумать только! Верно, наша Эстер крепко пришлась ей по душе.

Тут миссис Сондерс сняла говядину с рашпера, положила на горячую тарелку и, подхватив снизу передником, подала Джиму со словами:

— Смотри не обожгись, горячая, как огонь.

Джим торопливо глотал в полном молчании, а дети следили за ним, затаив дыхание, и думали о том, что они в жизни никогда так не ужинали. Джим не произнес ни слова, пока не отправил в рот добрую половину бифштекса, после чего он снова надолго присосался к кувшину с пивом и наконец сказал:

— Давненько не доводилось мне так славно поесть. Еле дотащился домой сегодня, чувствую — совсем разбит. Да, когда гнешь спину как проклятый всю неделю, кусок доброй говядины во как кстати.