Естественная история

§20 Относительно же высшего существа смешно думать, что оно имеет хоть какое-нибудь отношение к человеческим делам. Неужели мы поверим, что столь же унылая, сколь и многообразная озабоченность [этими делами] не загрязнила бы [божественную чистоту]? есть ли тут место для сомнения? Едва ли стоит умствовать на тему, что полезнее для человеческого рода: вовсе не почитать богов, как и поступают некоторые, или почитать их непристойным образом, раболепствуя перед иноземными святынями и нося своих богов [в виде резных изображений] на пальцах?

§21 Поклоняясь чудовищам, их же клянут, но и ломают себе голову, чем бы их накормить; подчиняются жестокой тирании, так что и во сне не могут успокоиться; не решаются ни на брак, ни на обзаведение детьми, ни вообще ни на что бы то ни было без приказа из святилища; есть и такие люди, которые хитрят [перед богами] на самом Капитолии и ложно клянутся Юпитером-громовержцем. Эти хотя бы извлекают выгоду из своей гнусности, а те просто превращают свои святыни в наказание для себя самих.

§22 Однако изобрел род человеческий еще и третье [помимо неверия и суеверия] мнение о божественном, промежуточную между этими двумя, но еще менее внятную догадку: а именно во всем мире, повсеместно, во всякий час и на всех языках призывают и именуют единую Судьбу. Ее одну обвиняют, ей одной вменяют [все что происходит], о ней одной только и думают, ее же одну восхваляют и осыпают упреками[12]. Упрекают ее за неустойчивость, многие даже за слепоту и измены, за непостоянство, за благосклонность к злым. Она одна заполняет оба столбца — расходов и доходов — во всей ведомости человеческой жизни. До такой степени мы подчиняемся року, что и Бог по сравнению с ним не столь уж важен. Рок [у нас] на Божьем месте.

§23 Есть и такие, кто отстраняет судьбу и объясняет ход человеческой жизни соответственно моменту рождения, с помощью знамений и звезд. Бог, однажды распорядившись о будущем всех, в остальном более ни во что не вмешивается. Это мнение начинает укореняться, захватывая одинаково как образованных, так и необразованную массу.

§24 [Используют] такие знамения, как удары молнии, предсказания оракулов и гаруспиков, случайные речения авгуров; [даже если] кто-нибудь чихнет или споткнется. Божественный Август рассказывал, как однажды ошибкой надел левый башмак на правую ногу — и вот его в тот же день военный мятеж чуть не сверг.

§25 К этому же ряду случаев относятся внезапные смерти, однако в таких делах ничто не ясно, кроме разве одного: из всех живых существ нет никого несчастнее человека — и никого более гордого. Ведь прочие животные заботятся лишь о пропитании, а для этого им достаточно посылаемого благой природой. Эту [обеспеченность природой] одну стоит предпочесть всем остальным благам, ибо животные вовсе не думают о [том, о чем беспокоится человек]: о славе, деньгах, честолюбии и, самое главное, о смерти.

§26 Поистине полезно для нашей жизни верить, что в такого рода дела вмешиваются боги и что они наказывают злодеев, хотя иной раз и с опозданием, и что вообще божество занимается множеством дел, притом никогда не попусту; и еще что человек — существо самое близкое к божеству — не рожден деградировать до зверя.

§27 Что же до несовершенств человеческой природы, в них есть чем утешиться и даже очень. Ибо и Бог ведь не все может: не может, например, совершить самоубийство, если бы и захотел — а человеку он даровал этот лучший дар среди стольких жизненных бед. Не может Бог ни наделить смертных бессмертием, ни воззвать к жизни усопших, ни сделать так, чтобы проживший свою жизнь оказался никогда не жившим или тот, кого когда-то почитали, оказался никогда не почитавшимся. Нет у Бога никакой власти над прошедшим, разве что повелеть его забыть. Вот еще хотя и забавный довод в пользу нашей общности с Богом: [ни для него, ни для нас] невозможно сделать дважды десять неравным двадцати или многое этому подобное. Во всем этом, конечно, проявляются свойства природы: ее-то, таким образом, мы и называем словом Бог. Мы не напрасно отвлеклись к этим вопросам, потому что они сейчас звучат повсеместно (volgata): [внимание всех] пристально обращено на вопрос о Боге.

8. (6) §28 Теперь вернемся к прочим вопросам, [связанным с изучением] природы. [Начнем со] звезд, о которых мы упоминали, что они прикреплены к небосводу[13]. Нет такого, чтобы каждому из людей дана была своя звезда, причем яркие звезды у людей богатых, поменьше — у бедных, а тусклые — у совсем обнищалых, и вообще чтобы каждому из смертных сопутствовало в его судьбе какое-нибудь светило — как мнит чернь.

§29 Нет между небом и нами такой общности, чтобы наша смертная судьба следовала [пути] звезд в их сиянии. Когда звезды, как представляется, падают, [это не человек умирает, а просто] они возвращают огнистой вспышкой избыток впитанной ими влаги, как это мы можем наблюдать, когда разжигаем лампы струей масла.