Естественные причины

Это как сон. Она словно перескакивает от образа к образу. Вот шумная улица, вот тихий переулок, вот большой дом в стороне от дороги. Потом она оказывается внутри.

Он замечает ее и поворачивается к ней. Он стар, но движется как молодой. Он идет к ней. Она встречает его взгляд, и что-то в ней умирает. Надменная осанка снова пробуждает в ней злобу. Шепот голосов глохнет, ярость вырывается наружу. Память, целую жизнь таившаяся в глубине, распускается черным цветком, зловонным и гнилым. Старик покрывается потом, дергается, ее окутывает боль. Прекратите! Господи, умоляю, остановитесь! Но это продолжается. Из ночи в ночь. С ней что-то сделали. Он с ней что-то делал, теперь она в этом уверена, хотя ничего о себе не помнит.

У нее в руке что-то холодное, твердое, острое. Она не знает, как оно к ней попало, не представляет, где она и кто она. Но знает, зачем она здесь и что должна сделать.

30

— Где Макриди? В какой камере? — Маклин вбежал в дежурку, сжимая в кулаке пакетик с запонкой.

Сержант оторвался от чая, засидевшиеся сотрудники ночной смены обернулись, не понимая, из-за чего такой шум.

— Макриди? Ушел пару часов назад.

— Что?

— Прошу прощения, сэр, мы тянули, сколько могли. Но в конце концов пришлось предъявить ему обвинение в ограблении. И тут же, как из-под земли, выскочил адвокат. Отказать в освобождении под залог причин не было.

— Черт. Мне надо с ним поговорить.

— А до завтра отложить нельзя, сэр? Понесетесь за ним, он скажет, что вы его запугиваете. Мы же не хотим, чтоб он вывернулся за счет процедурных вопросов?

Маклин постарался взять себя в руки. Отложить можно. Девушку уже не оживишь.

— Вы правы, Билл, — признал он. — Простите, что ворвался.

— Ничего страшного, сэр. Но, к слову сказать, сделайте доброе дело, подпишите рапорты о сверхурочных. Документы у вас на столе. Подходит конец месяца, надо разобраться с нарядами.

— Сделаю, — пообещал Маклин и вышел из дежурки.

Вместо того чтобы подняться к себе, инспектор вернулся в следственный кабинет, где Макбрайд копался в картонных коробках.

— Не нашел?

— Она где-то здесь, сэр. А, вот! — Констебль вытащил пакетик с нарядной запонкой и отдал Маклину. Не оставалось ни малейших сомнений в том, что запонки парные, хотя та, что найдена в подвальной нише, чище и меньше исцарапана, как будто оставшуюся продолжали носить. Пока она не попала в коллекцию мистера Фергуса Макриди.

Маклин взглянул на часы. Четверть восьмого. Давно пора домой. Мучительно досадно, когда разгадка близко, но приходится ждать. Однако дежурный сержант прав: выдернуть Макриди на допрос сразу после освобождения — слишком похоже на запугивание. Тем более после того, как столько тянули с предъявлением обвинения. Придется ждать до утра.

— Как у твоего Майка с компьютером? — спросил Маклин.

— Говорил, что к утру расколет.

— Хорошо. Иди домой, Стюарт. Займемся этим с утра. Я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь так поздно.

Констебль покраснел до корней светлых волос и забормотал — мол, ждет человека, у которого смена кончается в девять.

— Ну, раз так, вот тебе особое поручение: займись для разнообразия настоящей полицейской работой.

— А можно? — Макбрайд обрадовался так, словно ему посулили рождественский подарок раньше времени.

— Да, можно. Иди в мой кабинет и разбери рапорты о сверхурочных. Утром вернусь — подпишу.

Маклин не стал дожидаться благодарностей констебля.

* * *

От участка до парка Инверлит и района Стокбридж Колониз было недалеко и пешком. Солнце скрылось за домами, марево отступило куда-то на северо-запад, но было еще светло. В это время года темнеет двумя часами позже.

За мостом через Лит кварталы георгианской застройки сменились отдельно стоящими особняками. Карстайрс назвал инспектору адрес внушительного трехэтажного здания неподалеку от Ботанического сада. Особняк стоял в узком переулке, оканчивающемся тупиком, так что водители не совались туда объезжать пробки. Здесь было тихо и чисто. Место напомнило Маклину улочку, на которой стоял бабушкин дом. Эдинбург полон таких престижных мест, прячущихся среди менее благоприятных кварталов.

Подходя к дому, инспектор мельком заметил молодую женщину, пьяную, хотя вечер едва начался. Покачиваясь, она удалялась по мостовой. Эдинбургский фестиваль искусств был в полном разгаре, поэтому гуляки заполонили город. Маклин выбросил пьянчужку из головы. Его на мгновенье отвлек прогрохотавший по улице тяжелый грузовик, а когда инспектор снова повернулся, женщина уже скрылась. Он покачал головой, поднялся по шести каменным ступеням на крыльцо и протянул руку к звонку, но заметил, что дверь открыта.

Где-то в глубине дома пробили стенные часы. Рассудив, что Карстайрс его ждет, инспектор шагнул через порог. Возможно, потому адвокат и оставил дверь открытой. У входа в прихожую виднелась стойка с тремя зонтиками и парой тросточек. На чугунных крючках вешалки висели старомодные пальто. Еще одна открытая дверь вела в центральный вестибюль.