Естественный ход событий (СИ)

Он говорил это в пустоту и явно не ожидал, что Заксен его услышит, но шел с краю, слишком близко к нему. Я как раз оказалась наравне с ним и командиром, когда Бранденбург подставил Гончей подножку и придавил кисть упавшего каблуком. От неожиданности я резко остановилась, из-за чего идущий сзади мужчина врезался в меня и чуть не завалил на пол. Когда мы разошлись, и я отошла левее от общего потока, глянула в сторону командира и увидела, как он держит Гончую за ворот рубахи и что-то говорит ему на ухо. Заксен стоял ко мне спиной, я не видела его лица и не слышала слов, но отчетливо заметила, как стремительно бледнеет Гончая в его руках. Руки парня беспомощно обхватили запястья командира, но он даже не пытался вырваться из его крепкой хватки, с ужасом внимая смертельным песням Бранденбурга. Когда он отпустил подчиненного, тот едва удержался от падения, ноги медленно и неуверенно повели его к выходу. Я еще смотрела на Заксена, когда он собирался повернуться к выходу — в сторону, где стояла я — но кто-то аккуратно подобрал меня под локоть и направил к открытым дверям:

— Не тормози, — слегка наклонившись ко мне, аккуратно сказал Эш. Он отпустил меня только когда мы оказались на коридоре и двинулись к улице.

Эш спросил номер моего района. Я ответила. Нам по пути. Я даже не знаю, как воспринимать и комментировать увиденное и не пыталась ничего сказать на этот счет. Хотя нет, я знаю, как отношусь к этому. Мне неприятно видеть, как Заксен угрожает своим подчиненным. Секрет — не секрет, но понимание его сути и готовность к подобного рода сценам произошли на уровне разума, чувства же все еще выворачивает наизнанку.

— Подобное часто происходит? — спросила я, не поворачиваясь к мужчине.

— Ты о чем? — не понял он.

— Стычки Гончих с командиром.

— А, ты про это, — беззаботно фыркнул он. — Ерунда. Бывает временами, до некоторых новичков долго доходит, как здесь устроена жизнь. Жалкое зрелище.

— В каком смысле?

— Такие в переулках дохнут первыми. Те, кто не понимают правил нашего мира и не слушают командира.

— Я не совсем понимаю.

— Мы не наверху, Рут, — вздохнул Эш. — Пусть тебя не обманывает невинный вид горожан — многие из них слюнями исходят от мысли, как бы зрелищнее пришить тебя. Мы живем и работаем в опасном месте. Здесь дисциплина и холодное сердце — залог выживания. Не понимаешь первого — не получишь второго. А без этого сдохнешь в канаве как забитая трубами шавка.

Таких действительно хватает… Но много и мирных людей. Все, что им нужно — спокойно жить и работать без страха умереть с голоду или от рук бандитов и беспринципных Гончих.

— Все разные, — сказала я. — Есть те, кто пришли сюда мерзавцами и продолжают наводить хаос и здесь. Еще те, кого отправили вниз из-за глупых правил Верхнего мира. И третий тип, кого арестовали за дело, но тут они ведут себя мирно.

— Верно, — кивнул Эш. — Но ни на ком не написано, говнюк он или святоша. Нам нужно быть начеку с каждым. Особенно при патрулировании дальних районов. Обычно туда отправляют ребят сильнее и жестче остальных.

— Неплохая стратегия. У них больше шансов дать отпор при нападении и сами они не попадутся на уловки бандитов, верно?

— Именно. У Бранденбурга нюх на людей. Он хорошо видит их суть и дает работу по способностям. Смертей Гончих от рук горожан стало меньше.

— Что ж, это радует.

— Да. Но обратная сторона — повышение смертности самих жителей. Мы поменялись местами.

Мне будто дали под дых. Я понимаю, почему так происходит, но… Ведь я сама не так давно была среди этих самых жителей. И меня саму несколько раз пытались изнасиловать, убить… Черт. Больше всего раздражает то, что я ничего не могу с этим сделать. Либо мы, либо они. Надзиратели и преступники. Роли розданы, мы просто должны им следовать.

— Лучше так, чем наоборот, — пожал плечами Эш. — На нас жизнь и так отыгралась по полной, вышвырнув сюда. В отличие от них, по глупости или по заслугам, Гончих никто не арестовывал. Нам просто не повезло. Гончие — сборище неудачников, попавшихся правосудию под горячую руку. Это ужасно злит.

Он сказал эти слова совершенно спокойным, почти равнодушным тоном, что придало им какой-то непонятный жуткий оттенок. Если ситуация его действительно злит, но он так мастерски закапывает свою ярость, то Эш совершенно точно не так прост, каким кажется на первый взгляд. Любопытно.

— Ты здесь очень давно, да?

— Да, очень. Я из тех, кого зовут «ветераном», как бы тупо это ни звучало, — усмехнулся он. — А, точно, ты же не знаешь, наверное. Ветеран — это…

— Я знаю. Тот, кто видел правление позапрошлого командира.

— Да, верно, умница.

— Но… разве это не слишком долго? Ты не кажешься таким уж взрослым. Может, примерно, как сэр Инес.

— И тут ты права. Просто я попал сюда очень быстро… В первый же год своей службы. Мне было шестнадцать.

— Ого… Это… Действительно слишком жестоко. Но раз ты здесь так давно, почему все еще не командир?