Естественный ход событий (СИ)

– Обычно процедура от начала до конца занимает не больше пары часов, здесь я сам виноват, что затянул. Но это не имеет значения. Ты, совершившая преступление, все еще жива и находишься под стражей, поэтому отвечай на вопросы, и мы быстро покончим с этим.

– Но перед этим я хочу знать: ты уже допросил своего подчиненного?

– Само собой.

– И теперь спрашиваешь меня. Неужели вы прислушиваетесь к словам заключенных?

– Ха-ха… Допрос преступников – формальность, глупое правило из Верхнего мира, которому мы обязаны следовать.

– Тогда я не стану отвечать.

– И упустишь шанс доказать свой статус несправедливо осужденной, которым ты так кичишься?

– Мы говорим о разных вещах. Сейчас мне нечем доказать отсутствие вины в смерти родителей, но в случае стычки с Гончей слова не имеют значения. Так чего ради распыляться на бесполезные оправдания?

– Это твое окончательное решение? – спросил Заксен, немного подумав.

– Да, – я кивнула, скрывая за уверенным тоном липкое склизкое разочарование.

– В таком случае, – он захлопнул папку и встал передо мной, – ты обвиняешься в нападении на сотрудника порядка при исполнении с целью убийства и ограбления жительницы убежища. Тебя казнят завтра в полдень. В назидание остальным.

– Ч-что?! – сердце ухнуло, голова наполнилась тонким звоном. – Но все было не так! Я не собиралась никого убивать!

– Нет, собиралась, твои показания являются отличным тому доказательством. Ты была так мила, что выдала все свои грехи за милую душу, – холодно сказал он и продемонстрировал папку. – Давай руки.

– Стой! Ты просто так возьмешь и напишешь показания за меня?

– В чем дело? Ты отказалась говорить, значит, содеянное настолько бесчеловечно, что уже и оправдываться нет смысла.

– Это ложь! Я не сделала ничего плохого.

– Тц! Постоянно твердишь одно и то же, однако сейчас, когда появился шанс, совершенно не пытаешься переубедить меня.

Я промолчала. Мне ведь не важно, верит он или нет, но лишиться жизни из-за такой глупости?.. Вся эта ситуация просто нелепа. Заксен сам признался, что мой допрос это всего лишь правило, которому он должен следовать, но дал под дых со всей своей сокрушительной силы, когда я отказалась плясать под его дудку. Какой толк ему тратить время на выяснение обстоятельств того вечера? Ему снова скучно? Он может в любой момент замучить меня до смерти, если захочет, ему не нужны никакие оправдания, связанные с наказанием за нападение на Гончую. Но вместо этого привел меня в свой кабинет и спрашивает о давно забытом инциденте. Я совсем не понимаю его.

Если попытаюсь игнорировать его вопросы, он правда так просто казнит меня? Значит, ему все-таки надоело играть моей жизнью. Поэтому он больше не приходит? «Оно и к лучшему. Интерес Заксена не несет за собой ничего, кроме пыток. Если ему действительно надоело, это мне только на руку. Но я не согласна прощаться с жизнью просто так».

– Я… Могу?.. Эм… Можно дать показания? – смущение сдавило горло, слова еле-еле вырвались на волю и как достигли ушей командира, обвили рот ледяной цепью не давая испустить ни звука в наказание за бездумную надменность.

Возможно, у Бранденбурга действительно новый способ развлекаться со мной. Так унизительно принимать поражение, но у меня нет выбора, в этой игре совсем иные правила, только лишь одной моей стойкости уже не хватает. Заксен хмыкнул и потянул меня за руку, усаживая на стул.

– Не будь дурой и не отказывайся говорить, пока тебе дают шанс. Здесь мнение заключенной мало что значит, но пока тебя готовы слушать, не позволяй своей бестолковой гордости управлять твоей жалкой жизнью.

Заксен сказал это так же ровно и сухо, как всегда, когда был спокоен, но его неказистое грубое наставление немного подбодрило меня, я почувствовала, что могу немного расслабиться.

– Итак, давай снова, – он сел на прежнее место. – Где и как все произошло? Без увиливаний и недомолвок. Говори все так, как было на самом деле.

Снова этот командный тон… Но Заксен хотя бы готов слушать меня. Я действительно могу и должна рассказать все. Может это не так уж и плохо, ведь у меня не было возможности обсудить ту ночь еще с кем-то, а сцена хоть и отброшена в памяти в далекий и темный угол, но все еще беспокоила разум, когда неожиданно всплывала перед глазами. Я тихо выдохнула, собралась с духом и заговорила.