Естественный обмен

Положив сваренные макароны на тарелку, приправила солью, перцем, достала сыр и потёрла его на тёрке длинными ломтиками так, чтобы спустя пару минут он растаял, превратив простое в сущности блюдо в изысканный обед. Села за стол, прекрасно понимая, что кушать мне не хочется. Уже третий день я не могу есть, и дико хочу спать. Просто выспаться, не видя очередной бессмысленный или сюжетный кошмар.

– А-па-ти-я, – я намотала макароны на вилку, они соскользнули с неё, – апатия и безразличие. Кетчупа что ли добавить?

Подумала – сделала. Достала из холодильника кетчуп, щедро бухнула в макароны, а после ещё и майонезом сверху полила – получилось на вид аппетитно.

Я знала, что она тоже не ест. И так же, как и я, не может нормально спать. Сидит в этот момент на своей кухне и пытается заставить себя съесть пельмени.

– Давай, мы должны есть, – сказала я в пустоту квартиры, но, странное дело, при этом зная, что она меня слышит. Мы часто так общались – или мне так только казалось?

В сознании, в чёрной пустоте перед глазами, возник ответ: «А сама-то что не ешь?»

– А вот и ем! – разозлилась я на себя и всё-таки попробовала макароны. Живот спустя пару мгновений сжало, и меня замутило.

Я давилась макаронами, через силу глотая, и думала о том, что…

– Нам надо встретиться, – сказала вслух, обращаясь к ней.

В голове спустя секунду возник ответ: «Вот с этим я согласна».

Аппетит так и не появился, но безразличие и тоска ушли. На время.

***

Я шла по улице, заполненной туристами и просто приезжими: радостными, беззаботными, весёлыми. Они шумели, каждый говорил о чём-то с другими, фотографировали, смотрели на мир вокруг широко открытыми глазами.

Мои глаза тоже были широко открыты, но по той лишь причине, что закрыть их – верная смерть. Минуту назад я чуть не упала в канализационный люк, вступив на крышку, думая, что она закрыта. Только чудо позволило мне спастись и вовремя ухватиться за край. В который уже раз я с неудовольствием отметила очередную ссадину на руке и ноге, подумав, что моим джинсам скоро ничего не поможет – придётся выбрасывать. Просто неприлично и дальше их одевать.

Но всё это мелочи. Сейчас я понимала это как никогда – бессмысленно волноваться о завтрашнем дне, если до конца сегодняшнего ещё дожить надо.

Перешла дорогу, внимательно смотря по сторонам, и никак не могла понять, почему другие люди всё своё внимание обращали на зелёный свет светофора, смотрели на него, переходя дорогу, как на путеводную звезду? Как будто это он их задавит, а не какой-нибудь пьяный водила, которому плевать на то, что горит зелёный.

«Успокойся, – в сознании раздался её шёпот, наполненный добротой и сочувствием, – ты слишком злишься».

– Знаю, но как тут не злиться? – по привычке ответила обычным голосом, от чего молодой человек, шедший рядом, удивлённо на меня посмотрел. Я улыбнулась ему и ускорила шаг.

Начало резко темнеть от серых туч, что принёс сильный холодный ветер. Люди зашумели, каждый ускорил шаг, боясь попасть под дождь.

– Ну, вот! Сейчас дождь начнётся! – капризным голосом сказала девушка, обращаясь к модно одетому парню рядом с собой.

- Это Питер, детка, - спокойно ответил молодой человек, но всё же потянул спутницу ко входу в метро.

Не он один мыслил таким образом, поэтому рядом с входом образовалась давка – всем хотелось в тепло. Зарядил дождь, небо окончательно стало грязно-серым, постепенно преображаясь в сплошное иссиня-чёрное одеяло. Пошёл град, больно царапнул меня по лицу. Привычно поморщилась, не обращая уже особого внимания на мелкую царапину.

Через минуту люди закричали, начали толкаться, биться, ломать двери и стёкла, желая попасть под защиту крыш метрополитена. Где-то заплакал ребёнок…

Наблюдая за всем этим через меня, она зло сказала: «Сволочи!»

– Успокойся, – язвительно ответила, срывая на ней свой страх, – ты слишком злишься.

Она хотела было обидеться, но почувствовала, что меня просто трясёт от страха, смягчилась и почти ласково проговорила: «Да иди ты, милая, нафиг».

Улицы постепенно пустели, магазины спешно закрывались, только ветер всё яростней ревел, только сильнее бил по крышам дождь и град. Мир превращался в какой-то другой, где существует только чёрно-серое небо, холод и страх.

– Ты скоро? – спросила я, обнимая саму себя.

«Да, скоро буду», – я почувствовала волну любви и беспокойства, исходящие от неё, и мне стало тепло, да и хоть ненамного спокойнее.

Не выдержав ожидания, я решила пойти ей навстречу. Сначала медленно, неуверенно, а потом ускорила шаг – побежала. Услышала грохот за спиной, оглянулась.

– Чёрт, – выдохнула, развернулась и побежала ещё быстрее. На то место, где я стояла минуту назад, упал обломок крыши. – Повезло.

Город уже не был тем родным, привычным Питером, он стал городом наших кошмаров. Те же улицы, те же странные тени вокруг, похожие на зверей – рычат, скалятся из тьмы старых дворов.

Град неровным белым слоем покрыл асфальт, на котором прекрасно стали видны следы ног людей, кривые линии от шин автомобилей и …. Следы зверя, не собаки. Нет. Чего-то большого. И этот зверь бежал впереди меня, где-то далеко.