Естественный обмен

– Осторожно! Он бежит к тебе! – в отчаяньи позвала её, – сворачивай на другую улицу!

Мне хотелось думать, что это сон, что я всего лишь сошла с ума, что на самом деле ничего этого нет и что через минуту кто-то меня остановит, вызовет скорую, санитаров, что кошмар кончится и очнусь я в больничной палате, где умный доктор обязательно улыбнётся, даст лекарство и скажет, что всё будет хорошо.

Но вместо этого бегу, задыхаясь от боли в боку, зная, как важно успеть. Если мы встретимся, то станем сильнее, будет легче. Но в сердце зудел противный липкий страх, что несмотря ни на что, нам не справится, даже вдвоём. Обречённые, не сможем спастись, воюя неизвестно с чем.

– Кто же это? Что ему надо? Почему именно мы? – в который раз вслух задаю одни и те же вопросы, – неужели всё из-за того, что она спасла меня? Неужели я должна умереть, чтобы этот кошмар закончился?

«Нет! – совершенно забыла, что она слышит мои мысли, – не смей умирать! Даже думать об этом не смей!»

Я невольно улыбнулась и свернула в переулок, хорошо мне знакомый, ведь часто раньше тут дорогу срезала. Откуда-то знала, что нужно повернуть именно здесь, перелезть через калитку, и тогда мы встретимся.

Пару раз упала, дождь мешал видеть, но каждый раз поднималась. И вот, когда я снова поскользнулась на мокрой земле, то услышала за спиной тихое вибрирующее рычание. Судорожно оглянулась, чувствуя как хрустнули позвонки в спине от резкого движения, и увидела, как он застыл на входе в подворотню. Огромный пёс, голодный, как сама смерть, и тело его соткано из серой пустоты.

Я полулежала на земле, боясь шевельнуться, не смея дышать, ждала, что он предпримет.

Зверь шумно втягивал воздух, пару раз делал рыскающие движения то вправо, то влево, принюхивался, но…

«Он тебя не чует. Не шевелись, – её шёпот в сознании вернул меня к жизни, сердце снова начало биться, – вода мешает. Он нас просто не видит!»

Зверь завыл и бросился прочь от подворотни, решив, что я побежала дальше.

Подогнулись руки, ноги будто онемели, тело не чувствовало ничего, только то и дело сотрясалось от страха и холода.

«Я рядом. Давай, милая, родная моя, ещё немного, – она почти умоляла меня, и я поднялась. В самом-то деле, ещё немного осталось.

До той самой калитки оставалось меньше пятидесяти шагов, как вновь за моей спиной прозвучал безумный раздирающий вой. Нашёл.

И я побежала, увидев за оградой её, ускорилась. Главное – это не оглядываться, не смотреть за спину, а только вперёд. Теперь я понимаю, что чувствуют те, кого безжалостно загоняют в угол.

Забор я перелетела за одно мгновение, хотя раньше мне требовалось минуты три, чтобы перелезть. Но я неудачно спрыгнула, а потому просто упала в её объятья.

Она обнимала меня, как самого родного человека в мире, плакала, смеялась, улыбалась, целовала, а я была счастлива. Но зверь никуда не ушёл. Напротив, ещё меньше времени, чем мне, ему требовалось, чтобы оттолкнуться от земли и перепрыгнуть жалкую преграду, а после, застыть, кровожадно скаля зубы на никчёмных, уставших и вымотанных жертв.

Вот так мы и замерли: я, сидевшая на земле, она, обнимающая меня за плечи, зверь и дождь, танцующий с градом по крышам домов.

– Я люблю тебя, – шёпотом, призналась ей, пока было время, пока мы ещё живы. Ведь действительно люблю, непонятно правда за что, а просто люблю.

– Я тебя люблю, – услышала её ответный сорванный шёпот, почувствовала, как она сильнее прижалась ко мне.

И зверь прыгнул. Я закрыла глаза, прощаясь с жизнью. Но… спустя минуту послышался яростный вой. Осмелев, я открыла глаза. Она дрожала, сжимая мои плечи, и тоже смотрела широко раскрытыми глазами.

Зверь метался, прыгал, рвал когтями воздух, выл, страшно выл, но не мог достать нас. И длился будто вечность его обречённый танец, пока не закончился град, а вслед за ним и дождь. Небо обретало краски, мир вновь становился самим собой.

Никогда раньше я настолько не радовалась лучам солнца, пробившимся сквозь паутину серых туч.

Зверь наших кошмаров взвыл в последний раз, остановился, ведомый жаждой крови, рванулся в последний раз к нам, но… Он опоздал. Я это понимала, она это понимала. Он тоже понял…

Кошмар растаял, исчез, испарился на глазах, превратившись в ничто, в воспоминание. Наконец-то он стал тем, чем и должен был быть – страшным глупым сном.

Мы сидели с ней в луже, на асфальте, она всё так же обнимала меня за плечи, плакала, а я смеялась. Свобода…

Эпилог.

Я переехала жить к ней, потому что мы не могли долго обходиться друг без друга. Конечно, приходилось тратить кучу времени на дорогу в университет и обратно, но мне не о чём было жалеть.

Странная связь между нами осталась, правда, несколько ослабла, но каждая из нас всегда знала, что чувствовала другая. Первое время это пугало, казалось, что я перестаю быть собой, что нет уже только меня, а есть кто-то другой. Один человек, состоящий из двух равноправных половинок. И грань между мной и ей настолько истончилась, что соблюдать равновесие казалось совершенно невозможно. Но мы справлялись.