Эстетика

Аддисон часто нападает на дурной вкус своих соотечественников в разных родах искусства, то смеясь над статуей адмирала в квадратном парике, то выражая презрение к каламбурам в серьезных произведениях, то порицая введение шутов в трагедию.

Но если лучшие умы какой-либо страны сходятся на том, что их отечеству в отдельные времена недоставало вкуса, то же самое может быть подмечено и соседями, если очевидно, что среди нас у одного человека вкус хороший, а у другого – дурной, ничуть не менее очевидно, что из двух современных наций одна обладает вкусом грубым и неразвитым, а другая – тонким и естественным.

К сожалению, когда произносишь вслух подобные истины, вызываешь возмущение всей нации; точно так же человек с дурным вкусом становится на дыбы, когда хочешь его поправить.

Лучше уж подождать, пока нацию, у которой вкус развит, наставят время и образцы. Так, испанцы уже приступили к преобразованию своего театра, а немцы пытаются его у себя создать.

О вкусе, свойственном каждой нации

Существуют красоты, единые для всех времен и народов, но есть также красоты, свойственные только данной стране. Ораторское искусство всегда должно быть убедительно, страдание – трогательно, гнев – яростен, мудрость – спокойна; но детали, которые могут понравиться гражданину Лондона, на жителя Парижа могут не произвести никакого впечатления; англичане успешно черпают сравнения, метафоры из морской жизни, чего не сделают парижане, поскольку им редко приходится видеть корабли. Все, что имеет отношение к свободе англичанина, его правам, его обычаям, тронет англичанина больше, нежели француза.

Климат холодной и влажной страны порождает определенный вкус в архитектуре, внутреннем убранстве, одежде, и вкус этот сам по себе не плох, однако в Риме или на Сицилии его не переймут.

Феокрит[276] и Вергилий в своих эклогах воспевали тень и прохладу вод; Томсон[277] в своих описаниях времен года должен был дать описания прямо противоположные.

У нации просвещенной, но замкнутой окажется достойным осмеяния совсем не то, что у нации, живущей богатой духовной жизнью, но до нескромности общительной; посему и комедии этих народов совершенно различны.

Поэзия народа, который держит женщин взаперти, отличается от поэзии народа, который ничем не стесняет их свободы.

И тем не менее всегда пребудет истиной утверждение, что созданные Вергилием картины лучше, нежели описания Томсона, и что на берегах Тибра более вкуса, нежели на берегах Темзы, что естественные сцены «Pastor Fido» стоят неизмеримо выше пасторалей Ракана, что Расин и Мольер – божества по сравнению с другими театральными авторами.

О вкусе знатоков

Вообще тонкий и безошибочный вкус состоит в мгновенном различении прекрасного среди недостатков и недостатка среди красот.

Знаток тотчас обнаружит смесь двух вин, почувствует, что именно придает вкус блюду, меж тем как ощущения его сотрапезников будут смутными и ошибочными.

Не заблуждение ли полагать, что слишком тонкий вкус и чрезмерная искушенность – несчастье, поскольку они обостряют отвращение к недостаткам и притупляют чувствительность к красотам, короче говоря, что теряет тот, кому трудно угодить? Разве не верно, напротив, что истинное наслаждение дано только людям со вкусом? Они видят, слышат, чувствуют все, ускользающее от тех, кто обладает менее чувствительным складом души и меньшим опытом.

Истинному ценителю музыки, живописи, архитектуры, поэзии, медалей и т. д. доступны ощущения, о которых не подозревает невежда; обнаружить погрешность ему лестно и приятно, ибо это помогает ощутить прекрасное. Таково преимущество хорошего зрения перед дурным. У человека со вкусом иные глаза, иные уши, иное осязание, чем у невежды. Знатока коробят дешевые драпировки Рафаэля, но благородная правильность его рисунка знатока восхищает. Истинному ценителю приятно заметить, что сыновья Лаокоона совершенно непропорциональны фигуре отца, но группа в целом его потрясает, тогда как остальных зрителей она не трогает.

Прославленный скульптор, который подвизался также на поприще словесности и инженерного искусства и создал огромную статую Петра I в Петербурге, справедливо критикует позу Моисея Микеланджело и его тесное одеяние, нисколько не похожее на восточный костюм, что, впрочем, не мешает ему восторгаться выражением лица Моисея.

Примеры хорошего и дурного вкуса, взятые из французских и английских трагедий

Я не буду здесь говорить ни о тех английских авторах, которые, переводя пьесы Мольера, оскорбляли его в своих предисловиях, ни о тех, которые, сделав из двух трагедий Расина одну и вдобавок отяжелив ее новыми событиями, сочли себя вправе критиковать благородную простоту этого великого человека, принесшую столь прекрасные плоды.