Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием

Возрастные циклы имеют биологическую подоснову, но в них есть и социально-статусный момент. Удельный вес последнего всё более возрастает, до тех пор, пока он не перекрывается, наконец, собственно-индивидуальным (уже не циклическим) аспектом развития.

Отсчёт поколенческих циклов открыт, ничем не ограничен как в направлении к прошлому, так и к будущему; но при этом семейное (родовое) время центрировано на настоящее, условно говоря – на поколение нынешних, реальных «отцов». Практически к цепи поколений чаще всего применяется пятичленная формула: прадеды – деды – мы («отцы») – дети – внуки. Большее число поколений человеческая память удерживает с трудом. Поколенческие циклы, также имея под собой биологическую основу, с самого начала в значительной степени социализированы, социально «нагружены».

* * *

Проблема соотношения развития и цикличности рассматривается Бахтиным в контексте культурного и художественного освоения человеком реального времени. Общий контур его суждений по данному вопросу таков. Человеческая цивилизация в своих истоках – земледельческая. Труд земледельца теснейшим образом связан с природными циклами – космическими, сезонными, суточными; растительными, биозоологическими и т. д. Вся жизнь земледельцев – их труд, быт, семейная жизнь, ритуалы и обряды – вплетается в эти естественные ритмы, приобретает аналогичный характер.

На этой основе складываются первичные, а именно народнофольклорные, представления о ходе времени. Этот архаичный, во многом мифологизированный образ времени носит ещё синкретический, универсально-комплексный характер. Лишь постепенно от него будут отделяться различные частные проявления временного потока: время природное, трудовое, бытовое, семейное (родовое), биографическое и т. д. Индивидуальное время поначалу в особости своей не существует, оно полностью слито с коллективным, публичным. Сказать, что в этом первичном комплексе удельный вес циклических проявлений исключительно высок, недостаточно. Время впервые открывается человеку как циклическое. Природные ритмы «в неразрывной связи с соответствующими моментами человеческой жизни, быта, деятельности (труда) – циклическое время разной степени напряженности»[303].

XVIII век, согласно Бахтину, характеризуется не только прорывом в общественное сознание идеи времени. Со второй половины столетия это также эпоха «открытия фольклора». Возрождается народно-фольклорный комплекс представлений о времени; правда, постепенно выделяющий из себя то один, то другой обособленный аспект (время бытовое, семейное, сакральное, профанное и др., наконец, историческое). Все эти аспекты активно используются в литературе для образования различных модификаций жанра романа. Возрождается, обретает новую жизнь и цикличность. Но если в архаическую эпоху она безраздельно господствовала, то теперь сфера её действия ограничена «преимущественно «идиллическим типом романа». В идиллическом романе время как бы повторяет размеренные ритмы земледельческого прошлого, ранних, замкнутых, ограниченных ступеней цивилизации. Особенно восприимчивым к этой временной инверсии был Руссо. Впрочем, идиллически-циклический ингредиент достаточно силён, отмечает Бахтин, и у Льва Толстого.

В оценке циклического аспекта развития и перспектив его художественного освоения у Бахтина заметны явные противоречия, непоследовательности, колебания. Нам важно уловить их смысл и методологические интенции.

Перечислив в «Формах времени и хронотопа» ряд признаков первоначального фольклорно-временного комплекса, ученый отделяет последний из них – цикличность – от всех других, как признак чисто негативный. «…Направленность (времени. – В. К.) вперёд ограничена циклом. Поэтому и рост не становится здесь подлинным становлением»[304].

Столь категоричное суждение опровергается самим автором в «Романе воспитания…». «…Становление человека… вполне возможно в циклических временах, – пишет Бахтин. – Так, в идиллическом времени может быть показан путь человека… с раскрытием всех тех существенных моментов в характере и воззрениях человека, которые совершаются в нём с изменением его возраста (детство, юность, зрелость, старость. – В. К.). Такой ход развития (становления) человека имеет циклический характер, повторяясь в каждой жизни»[305]. Таким образом, выясняется, что циклизм и развитие как становление вполне сочетаемы, – по крайней мере, в известных пределах, в определённых литературных формах.