Читаем Эстетика однополой любви в древней Греции полностью

(3) Я не огорчаюсь этим мнением о моей нравственности тех, кто, не зная, что такие стихи часто писали люди очень образованные, очень чистые и уважавшие себя, удивляются этим моим писаниям. (4) От тех же, кому известно, каким писателям я следую, я надеюсь легко получить разрешение заблудиться вместе с теми, подражание кому не только в серьезном, но и в пустяках стоит одобрения». (Письма Плиния Младшего V 3, 1-4, пер. М.Е.Сергеенко [Плиний 1983, с.81])

(№ 2373). « Плиний Понтию привет.

(5) Я сделал над собой усилие и, против своего ожидания, после длительного перерыва, в очень короткий срок набросал следующие стихи о том самом, что подстрекнуло меня к писанию:

(6) Книги Галла читая, в которых отцу дерзновенно

Первенства пальму дарит он в ущерб самому Цицерону,

Вольную я цицеронову шутку нашел, что блистает

Тем же талантом, с которым писал он серьезные вещи.

Он показал, что великих мужей наслаждаются души

Солью острот и изяществом пестрым прелестной забавы.

Жалоба здесь на Тирона: однажды ночною порою

Он, задолжав поцелуй влюбленному, дав лишь отведать,

Хитро украл и коварно унес их. И вот, прочитавши,

Я говорю: «Так скрывать зачем? про любовь и проказы,

Робко таясь, никому не рассказывать? Лучше признаться:

Знаю я козни Тирона, пугливые ласки Тирона,

Знаю обман, что сильней раздувает любовное пламя».


(7) Я перешел к элегическим стихам и стал сочинять их с такою же быстротой. Легкость эта испортила меня, и я начала добавлять к ним еще и еще. Возвратившись в Рим, я прочитал их приятелям: они одобрили. (8) Затем, на досуге, особенно в пути, я стал браться за разные размеры и, наконец, решил, по примеру многих, составить особо один томик гендекасиллабов, и не раскаиваюсь…» (Письма Плиния Младшего VII 4, пер. А.И.Доватура [Плиний 1983, с.119-120])

(№ 2374). « Плиний Генитору привет.

(1) Получил твое письмо, в котором ты жалуешься, что тебе был противен роскошнейший обед, потому что шуты, кинеды и дураки бродили между столами. (2) Хочешь, чтоб чело твое прояснилось? У меня нет никого из них, но я терплю людей, которые их держат. А почему у меня их нет? Потому что меня ничуть не восхищает как забавная неожиданность расслабленный жест кинеда, шалость шута, глупость дурака. Я говорю с точки зрения не разума, а вкуса». (Письма Плиния Младшего IX 17, 1-2, пер. А.И.Доватура [Плиний 1983, с.165])


Стаций

«Фиваида»

«…Иасид велит по обычаю слугам

чашу с прекрасным подать рисунком, блестящую златом, -

там фригийский ловец летит на крылах золотистых:

он – возносится, вниз удаляются Гаргары, Троя,

спутники в горе стоят, собаки тщетным рычаньем

пасть изнуряют, и тень догоняют, и лают на тучи».

(№ 2375). (Стаций. Фиваида I 540-541, 548-551 [Стаций 1991, с.16])


«…Дорион, печально известный

гетским певцом: превзойти Аонид велемудрых надеясь

в пении, был осужден Фамир на годы безмолвья

уст и кифары (но кто ж превозносится, встретясь с богами?),

и онемел; а ведь он и о состязании с Фебом

знал, и том, как повис сатир в знаменитых Келенах».

(№ 2376). (Стаций. Фиваида IV 181-186 [Стаций 1991, с.58])


«Выступил дерзостно в путь и вослед Геркулесу стремился

мощному (еле за ним бегом поспевая, поскольку

тяжкою ноша была) несущий лернейское бремя

Гилас и радостен был, под тулом огромным страдая».

(№ 2377). (Стаций. Фиваида V 441-444 [Стаций 1991, с.82])


«Ежели б также и ты красоты знаменитой Нарцисса

выслал, Кефис! – Но в феспийских полях сей отрок угрюмый

блекнет, и сирой волной родитель цветок омывает».

(№ 2378). (Стаций. Фиваида VII 340-342 [Стаций 1991, с.118])


Гоплей и Димант.

«Вот каковы – у царей в вожделенных объятиях оба –

духа величьем равны, этолиец и славный аркадец

мощные души свои выдыхают и в смерти ликуют.

Память святая о вас (хотя и слабейшая лира

песни возносит мои) течение лет одолеет.

Может быть, рядом с собой дозволит призракам вашим

стать Эвриал, и славою Нис осенит вас Фригийский».

(№ 2379). (Стаций. Фиваида X 442-448 [Стаций 1991, с.175])


Марциал

Всего сохранилось более 1500 эпиграмм Марциала. Приведена полностью или частично 141 эпиграмма. Порядок весьма условен. Перевод Ф.А.Петровского [Марциал 1994].

Мужчины

«В Тестила Авл наш влюблен и к Алексию страстью пылает,

Верно, теперь увлечен и Гиацинтом моим.

Вот усомнись-ка поди, что самих поэтов он любит,

Если в любимцев певцов он постоянно влюблен»

(№ 2380). (Марциал VIII 63 [Марциал 1994, с.217])


«Дверь отворивши, Амилл, ты сжимаешь в объятьях подростков,

Страстно стремясь к тому, чтобы накрыли тебя,

Чтобы отпущенник, раб отцовский, клиент говорливый

Не осрамили тебя сплетней похуже того.

Тот, кто не хочет, Амилл, прослыть миньоном [ pedicari], прилюдно

Делает то, что тайком делать удобно ему»

(№ 2381). (Марциал VII 62 [Марциал 1994, с.190])


«Аполлодор [ ?] получил мальчишку, но отдал он поле;

Поле мальчишки ценой Каллиодор получил.

Авкт, рассуди, кто из них дела свои лучше устроил:

Артемидор получил, Каллиодор запахал»

(№ 2382). (Марциал IX 21 [Марциал 1994, с.230])


«За женой молодой хоть получил ты

Больше, чем ненасытный муж мечтает, -

Перейти на страницу:

Похожие книги

Повседневная жизнь средневековой Москвы
Повседневная жизнь средневековой Москвы

Столица Святой Руси, город Дмитрия Донского и Андрея Рублева, митрополита Макария и Ивана Грозного, патриарха Никона и протопопа Аввакума, Симеона Полоцкого и Симона Ушакова; место пребывания князей и бояр, царей и архиереев, богатых купцов и умелых ремесленников, святых и подвижников, ночных татей и «непотребных женок»... Средневековая Москва, опоясанная четырьмя рядами стен, сверкала золотом глав кремлевских соборов и крестами сорока сороков церквей, гордилась великолепием узорчатых палат — и поглощалась огненной стихией, тонула в потоках грязи, была охвачена ужасом «морового поветрия». Истинное благочестие горожан сочеталось с грубостью, молитва — с бранью, добрые дела — с по­вседневным рукоприкладством.Из книги кандидата исторических наук Сергея Шокарева земляки древних москвичей смогут узнать, как выглядели знакомые с детства мес­та — Красная площадь, Никольская, Ильинка, Варварка, Покровка, как жили, работали, любили их далекие предки, а жители других регионов Рос­сии найдут в ней ответ на вопрос о корнях деловитого, предприимчивого, жизнестойкого московского характера.

Сергей Юрьевич Шокарев

Культурология / История / Образование и наука