Эстетика Ренессанса. Статьи и эссе (СИ)

Я вчера прочел этот рассказ вслух Софье Петровне и Лике, и они обе были в восторге. Замечаешь, какой я великодушный, читаю твои рассказы Лике и восторгаюсь! Вот где настоящая добродетель!»

Из письма к П.М.Третьякову от 13 мая 1892: «Глубокоуважаемый Павел Михайлович! Не подумайте, что я забыл Вашу просьбу и мое собственное сознание исправить воду в моем «У омута». Я не решался переписывать его до той поры, пока не проверю этот мотив с натурою. Теперь напишу несколько этюдов воды и в конце мая приеду в Москву и начну переделывать картину. Если картина не покрыта еще лаком, то соблаговолите не покрывать ее до поправки».

Из письма к А.М.Васнецову из Ниццы от 9 апреля 1894: «Воображаю, какая прелесть теперь у нас на Руси - реки разлились, оживает все... Нет лучше страны, чем Россия! Только в России может быть настоящий пейзажист.

Здесь тоже хорошо, но бог с ней».

Чехов в письме к Суворину, Москва 19 января 1895: «Был я у Левитана в мастерской. Это лучший русский пейзажист, но, представьте, уже нет молодости. Пишет уже не молодо, а бравурно. Я думаю, что его истаскали бабы... Эти милые создания дают любовь, а берут у мужчины немного: только молодость. Пейзаж невозможно писать без пафоса, без восторга...»

Горка 23 июня 1895: «Дорогой Антон Павлович! Ради бога, если только возможно, приезжай ко мне хоть на несколько дней. Мне ужасно тяжело, как никогда. Приехал бы сам к тебе, но совершенно сил нет».

Из письма к А.П.Ланговому становится ясно, в чем дело. Горка 13 июля 1895: «Вам я могу, как своему доктору и доброму знакомому, сказать всю правду, зная, что дальше это не пойдет. Меланхолия дошла у меня до того, что я стрелялся, остался жив, но вот уже месяц как доктор ездит ко мне промывать рану и ставить тампоны. Вот до чего дошел Ваш покорный слуга! Хожу с забинтованной головой, изредка мучительная боль головы доводит до отчаяния. Все-таки с каждым днем мне делается лучше. Думаю попытаться работать».

Чехов приезжал к Левитану.

Горка 27 июля 1895: «Не знаю, почему, но те несколько дней, проведенных тобою у меня, были для меня самыми покойными днями за это лето.

Как ты, что делаешь? Здесь тебя почти полюбили и ждут, как обещал».

Финляндия, Сердоболь. Июль 1896: «Видишь, мой дорогой Антон Павлович, куда занесла меня нелегкая!

Бродил на днях по горам; скалы совершенно сглаженные, ни одной угловатой формы. Как известно, они сглажены ледниковым периодом, - значит, многими веками, тысячелетиями, и поневоле я задумался над этим. Века, смысл этого слова ведь просто трагичен; века - это есть нечто, в котором потонули миллиарды людей, и потонут еще, и еще, и без конца; какой ужас, какое горе! Мысль эта старая, и болезнь эта старая, но тем не менее у меня трещит череп от нее! Тщетность, ненужность всего очевидна!

Прощай, будь здоров и весел, если можешь, - я не могу. Видно, агасферовское проклятие тяготеет и надо мною, но так и должно быть - я тоже семит».

Чехов в письме к Шехтелю, Мелихово 7 марта 1897: «Я выслушал (в Москве) Левитана: дело плохо. Сердце у него не стучит, а дует. Вместо звука тук-тук слышится пф-тук. Это называется в медицине - «шум с первым временем».

Саврасов А.К. умер 26 сентября 1897 года. На смерть учителя Левитан откликнулся статьей, опубликованной в газете «Русские ведомости» 4 октября 1897 года. Он писал: «С Саврасова появилась лирика в живописи пейзажа и безграничная любовь к своей родной земле.

И в самом деле, посмотрите на лучшие из его картин, например, «Грачи прилетели»; какой ее сюжет? - окраина захолустного городка, старая церковь, покосившийся забор, поле, тающий снег и на первом плане несколько березок, на которых уселись прилетевшие грачи, - и только. Какая простота! Но за этой простотой вы чувствуете мягкую, хорошую душу художника, которому все это дорого и близко его сердцу. Возьмите вы его же другую картину - «Могила на Волге». Широкая, уходящая вдаль, могучая река с нависшей над ней тучею; впереди одинокий крест и облетевшая березка - вот и все; но в этой простоте целый мир высокой поэзии».

Подсолнечное 23 июня 1898: «Вернулся из-за границы, и тотчас же переехал в деревню. Живу я здесь в великолепном месте: на берегу очень высокого громадного озера; кругом меня леса, а в озере кишит рыба, даже бывают и крокодилы (это для тебя, я думаю, заманчиво?!)

Хотелось повидать тебя, твоих, но я вернулся из-за границы совсем дохлым, почему и не поехал в Мелихово».

Чехов навестит Левитана в Подсолнечном, имении Олениных. Очевидно, «очень высокое громадное озеро» и есть «Озеро» Левитана.

Москва 8 января 1899: «Только что вернулся из театра, где давали «Чайку».