Эстетика. Учебник для бакалавров

Р. Дж. Коллингвуд стремится говорить не просто об искусстве, а о «настоящем искусстве», т.е. об искусстве, каким оно должно быть. Эстетическое удовольствие он рассматривает как своего рода «развлекательную ценность», или развлечение. Искусство как развлечение наряду с искусством как ремеслом и искусством как магией, полагает Коллингвуд, не является собственно искусством. В поисках развлечения люди посещают художественные галереи, оперные театры, читают романы и т.п. Но тот, кто считает удовольствие единственной задачей искусства, теряет очень многое. Подлинное искусство, по Коллингвуду, содержит два в равной степени важных элемента: выражение и воображение. С помощью воображения художник превращает смутное и неопределенное чувство в отчетливое выражение. Художественное творчество — это не переход от уже существующего внутреннего к произведению как чему-то внешнему, доступному зрителю. Творчество — это открытие, связанное с воображением. «Психическое волнение», с которого начинается процесс создания произведения искусства, является волнением самого художника, и в этом смысле искусство можно назвать процессом самооткрытия. Это и составляет его специфическую ценность — самопознание. «Искусство, — пишет Коллингвуд, — это не роскошь, и дурное искусство не такая вещь, которую мы можем себе позволить. Самопознание является основой всей жизни, выходящей за рамки чисто психического уровня опыта. Каждое высказывание, каждый жест — это произведение искусства. Для каждого из нас важно, чтобы в них, как бы мы ни обманывали окружающих, мы не лгали самим себе. Обманывая себя в этом деле, можно посеять в своей душе такие зерна, которые, если их потом не выполоть, могут вырасти в любой порок, любое душевное заболевание, любую глупость и болезнь. Плохое искусство, коррумпированное сознание — это истинный radix malorum (корень зла)»[213]. Коллингвуд порывает, таким образом, со старой традицией усматривать ценность искусства единственно в том удовольствии, которое оно доставляет, если даже речь идет не просто об удовольствии вообще, а об особом, или высшем, эстетическом удовольствии. Произведения искусства часто доставляют удовольствие, являются средством развлечения. Но это — далеко не главная их задача, и ценность искусства не следует сводить только к удовольствию или развлечению. Позиция Коллингвуда — одна из концепций, относящихся уже к нетрадиционной философии искусства.

Точка зрения, что искусство ценно в основном благодаря тому удовольствию, или наслаждению, которое оно дает, является распространенной до настоящего времени. И это несмотря на то, что традиционная эстетика давно ушла в прошлое и не только Юму, но и никому другому не удалось показать, что связь между искусством и удовольствием является необходимой.

Платон и Аристотель об удовольствии как цели искусства. Важно отметить, что идея, будто удовольствие является основной и, возможно, даже единственной целью искусства, вовсе не поддерживается уходящей вглубь веков традицией. Эта идея вызывала резкие и обоснованные возражения уже в античности. Действительно, искусство нередко доставляет удовольствие зрителю. Но цели искусства весьма многообразны, и они значительно шире, чем одно удовольствие, или наслаждение, если даже речь идет о довольно неясном эстетическом удовольствии.

Платон и Аристотель высшее искусство правителя государства усматривают в том, чтобы правильно использовать и регулировать стремление людей к удовольствию.

Платон относится к удовольствию, доставляемому искусством, с известной осторожностью. Он оговаривает, что удовольствие может служить критерием для различных видов подражательного искусства только в том случае, если оно соединено с разумом и благом. Эстетическая теория Платона, как отмечает он сам, — это «учение, не отделяющее приятного от справедливого».

Что касается ценности искусства, то, по мнению Платона, имеются определенные произведения подражательного искусства, которые лишены всякой ценности и не приносят никакой пользы или блага, за исключением связанного с ними простого удовольствия. Но плохо, когда какая-либо деятельность доставляет одно только удовольствие. В этом случае вовсе отсутствует критерий важности или полезности. Никогда не следует принимать удовольствие в качестве критерия при определении ценности того или иного действия, если имеется какой-либо другой критерий. Платон употребляет слово «забава» для обозначения произведений различных видов подражательного искусства, когда их единственным положительным качеством является «безвредное наслаждение»[214].

Драма, музыка и танцы являются, подобно софистике, говорит Платон, обычными формами развлечений и забав. Подражания, созданные средствами живописи и музыки исключительно для нашего удовольствия, относятся к декоративной стороне жизни. Волшебство и фокусничество сродни живописи.