Эстетика. Учебник для бакалавров

Автаркическая функция искусства. Еще одна функция искусства, обсуждавшаяся еще в древности, — это его автаркическая функция. Автаркия (от греч. autarkeia — самоудовлетворение) — состояние независимости от внешнего мира, в том числе и от других людей. Термин употреблялся Платоном и Аристотелем; киренаики и стоики считали автаркию, или «самодостаточность», жизненным идеалом.

Автаркическая функция искусства — это изоляция индивида от внешнего мира, от общения с другими людьми, перемещение его в новый, вымышленный искусством мир, в котором он зависит прежде всего от самого себя. Благодаря искусству человек обретает возможность жить «чужой жизнью»: жизнью героев прочитанных им романов, просмотренных фильмов и т.п. Он получает своего рода автономию — свободу, заключающуюся в самодетерминации и независимости от любых внешних воздействий. Кант определял автономию воли как подчинение ее своему собственному закону и считал это самоопределение единственно сообразующимся с достоинством морально зрелого человека. Противоположностью автономии является, по Канту, гетерономия — выведение нравственности из независимых от воли субъекта причин. Автаркическая функция искусства непосредственно связана с автономизацией индивида, с подчинением его прежде всего своему собственному закону, с освобождением его от мира предметных, внешних связей.

Функция отказа. Еще одну функцию искусства, связанную с автаркической его функцией и особенно отчетливо проявляющуюся в современном обществе, можно назвать функцией отказа — критического восприятия индивидом устоявшихся ценностей существующего общества или даже отбрасывания этих ценностей в надежде заменить их иными ценностями, более отвечающими, как представляется в рамках конкретной культуры, высокому предназначению человека.

Классическим, можно сказать, примером здесь может служить получивший в свое время широкую известность и повлиявший на многих революционно настроенных молодых людей роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?». Эта книга, пишет Н. А. Бердяев, принадлежит к типу «утопических романов». Художественных достоинств роман не имеет, он написан не талантливо. Социальная утопия, изложенная во сне Веры Павловны, довольно элементарна. Кооперативные швейные мастерские сейчас никого не могут испугать, не могут вызвать и энтузиазма. Но роман Чернышевского, тем не менее, замечателен, он не случайно имел огромное значение. Его значение было главным образом моральным. В сущности, это была проповедь новой морали[223]. Бердяев замечает, что роман не случайно был назван одним из богословов «христианской по духу книгой». Прежде всего эта книга аскетическая. Герой романа Рахметов спит на гвоздях, чтобы приготовить себя к перенесению пытки, он готов во всем себе отказать. Наибольшие нападки вызвала проповедь свободной любви, отрицание ревности как основанной на дурном чувстве собственности. Эти нападки исходили из правого, консервативного лагеря, который на практике придерживался гедонистической морали. Самому Бердяеву мораль «Что делать?» кажется «очень чистой и отрешенной».

Функция свободы. С функцией отказа связана еще одна задача искусства — функция свободы. Художественное творчество, находящее наиболее яркое выражение в искусстве, помогает прорасти в человеческой душе росткам свободы и зачастую позволяет человеку почувствовать себя свободным даже в самом несвободном обществе.

Ярким проявлением индивидуальной свободы является, например, танец. Всякий, кто танцует, независимо от того, делает он это под грохот тамтамов, музыку Штрауса или группы «U-2», так или иначе выключает свое сознание и доверяется своему телу. Танцующий без увлечения, с совершенно ясной головой не способен делать это красиво и естественно. Отключая или ослабляя самоконтроль, человек обретает возможность ярче проявить себя, продемонстрировать свои глубинные желания и комплексы. Тело — в отличие от языка — менее способно обманывать. Проявление в танце себя и своего выбора — это и есть пусть и элементарная, но свобода. А индивидуальная свобода, выражение своеобразия собственной, неповторимой личности — это всегда удовольствие и даже радость. Не случайно изображения танцев существуют еще со времен Древнего Египта и Древней Греции. Многие греческие краснофигурные вазы с танцующими мужчинами передают вихрь и напряженность момента.