Эстляндия

– Натягиваем торсион рычагом, выставляем прицел, – перечислял Илья, – ставим спусковой рычаг на сдерживающий упор. В бомбу вставляем селитряный шнур, зажимаем его там пробкой, чтобы он не вылетел, а саму бомбу вкладываем в кожеток пращи. Прислуга бежит в окоп, а я поджигаю шнур. Потом тоже отбегаю и дёргаю за шнур. Вроде всё!

– Ну да, точности тут не добьёшься. – Кивнул Андрей. – Нам нужен верный и надёжный расчёт по времени горения шнура. Потратьте его хоть весь, сколько у нас есть, а добейтесь понимания, сколько времени горит шнур длиной с полмизинца, с мизинец, с ладонь, в локоть длиной, длиной в два шага, в три, в пять. Запишите себе все расчёты на бересте, перепроверьте это всё по десять раз.

– Так ведь и шнуры по-разному горят, – вставил своё слово Егорий – наводчик онагра. И смутившись, спрятался за спину своего командира.

– Та-ак, – протянул Андрей. – Молодец, капрал, наблюдательный и верный у тебя глаз. Всё правильно, вот и вторая причина нашей неточности. Мы не можем рассчитать единое время горения шнура из-за того, что он всё время у нас разный при изготовке. Его отличие и в толщине, в силе пропитки селитряным раствором. Даже состав этого раствора, полученный из количества заложенных в него веществ, имеет здесь значение и даёт такое разное время горения шнура! А тут всё должно быть строго, просто строжайше едино. Ты понимаешь, о чём сейчас идёт речь, Томила Завидович? – и Андрей посмотрел внимательно на главного затравщика.

– Ну, так-то да-а, – протянул он. – Это ведь надо теперь всё сто раз вымерить и прийти к единому деланью от начала и до самого конца.

– Вот и займитесь с розмыслами. До лета ещё времени много, и нечего понапрасну такой дорогой пороховой заряд изводить. Сколько у тебя ещё тут бомб на испытание осталось?

– Три штуки всего! – доложился Ильюха.

– Ну, хоть одна-то должна как надо сработать? – усмехнулся командир бригады.

– Да больше сработает. – Махнул рукой Онисим. – Пусть прицел тогда Егорий покруче берёт. Повыше-то бахнет, это уж точно!

– Ну, давай. – Махнул Андрей рукой, и все присутствующие на испытании вновь залезли в окоп.

Первая бомба взорвалась на высоте, не долетев шагов двадцать до своей цели. Град осколков керамического сосуда и металлических обрезков выбил широкое пятно на снегу. Даже в деревянных щитах высекло несколько мелких щепок.

– Ну, неплохо. – Кивнул Андрей. – А вот долетела бы – так с десяток бездоспешных положить бы смогла.

– Вторая – с вложенным туда мешком с горючей смесью! – показал на керамический шар с красной полоской Илья и приступил к зарядке.

Перелёт. Всего шагов на десять перелетел этот сосуд, но взрыв был гораздо красивее и эффективнее первого. Помимо полсотни мелких металлических обрезков, в землю ударили и огненные брызги зажигательной смеси.

Большое пятно шагов в пятьдесят было теперь покрыто копотью, а половина щитов горела. Выбитых щепок было уже раза в три больше, чем в первом случае.

– Зажигательная! – крикнул Илья и показал на бомбу с жёлтой полосой.

Теперь онагр бил прямой наводкой, и со ста шагов он послал свой снаряд точно в цель. Вся площадка в районе щитов полыхала ярким пламенем. Мелкие брызги вынесло за десятки метров, и они, как огненные стрелы, вошли в сугробы, оплавляя их до земли.

– Неплохо. – Кивнул Андрей. – Как раз такая смесь что надо. Правильно, что ты, Томило Завидович, настоял, чтобы в неё ещё серу и древесного угля добавили, и селитра там не лишняя, смесь густая получается, на доспех попадёт – так сквозь его швы да стыки пройдёт и кожу до мяса потом выжжет. А вот нефти можно бы уже не добавлять, её и так у нас очень мало. Хватит там льняного масла, топлёного жира и скипидара с живицей. И так всё будет гореть отменно. Ещё бы нам дальность броска повысить. Сколько всего весу в этих бомбах, Ильюш?

Тот пошептал, прикидывая, и потом ответил:

– В самой тяжёлой, с одним пороховым зарядом и с металлической сечкой, полтора пуда, ну, это если по новой метрической системе, то где-то килограмма двадцать три. В зажигательной бомбе с сечкой – около двадцати, а вот в чисто зажигательной будет всего пуд веса, то есть шестнадцать килограммов.

– На какое расстояние уверенно бьёт самая тяжёлая бомба?

Прапорщик опять подумал и ответил:

– Полтора пуда более чем на сто пятьдесят шагов такими онаграми мы пока не закидывали. Это ведь полевые, а не стационарные орудия. Если их сильнее делать, так они тяжёлыми выйдут, и тогда уже таскать просто так их по земле мы не сможем.