Эстляндия

Так постепенно Марта познакомилась со всеми ребятами второго учебного взвода, второго курса воинской школы.

– Ну что же, а теперь давайте для начала я вам расскажу про самого смелого воина древности – царя Леонида Спартанского, который не побоялся всего с тремя сотнями своих воинов выйти против огромной армии завоевателей персов и перегородить им проход в родные земли. Все спартанцы погибли, но задержали врага. А Греция, воодушевлённая этим великим подвигом своих храбрых воинов, смогла затем собрать и объединить все свои силы для отпора захватчикам.

Все мальчишки с горящими глазами слушали такой интересный рассказ от своего нового учителя.

– Герцогиня, а такая добрая, – удивлялся Ваня Онежский, подшивая вечером свежий подворотничок на кафтан-куртку. – Я онемел сначала, а она меня так лихо и правильно подправила, что у меня язык аж сам собой залопотал.

– Ага, и ты ей давай про ушкуйников рассказывать? – засмеялся Славка, заканчивая свою «подшиву» и пробуя её на прочность. – Ты бы ещё сказал, что твой дед те ворота из древней шведской столицы на своём ушкуе вывозил, вот бы ей, наверное, приятно это было.

– Ох, блин, а ведь и верно, сплоховал я, не подумал, что ненароком обидеть могу. – Застыл с иголкой в руке Иван. – Она же ведь и правда свейская герцогиня, как же это я так?!

– Да ничего, чай, не обидится, вот чё выдумываете-то! – буркнул Егор.

– Она вон даже глазом не повела, когда ей там Ванька это чесал. У меня дядька в том походе, где её из крепости вызволяли, был. Так он говорит, что свеи её с ребёнком чуть было голодом вусмерть не уморили, и она там совсем уже слабая была. А всё за то, что она за нас была, ну, за нашу Русь, значит. Так что свой это человек, и рассказывает она интересно. Я как будто сам сегодня в строю с царём Леонидом стоял. Вот прям всё своими глазами словно бы видел.

– Это да-а, – протянули мальчишки. – Эдак учиться-то, конечно, интересно с нею будет.

* * *

Четвёртый, выпускной, в это время сидел по своим взводным кубрикам и зубрил науки. Вощаные таблички и берестяные свитки с записями передавались от одного курсанта к другому. На носу у них были выпускные майские экзамены. Этот выпуск в школе будет первым, и можно было даже не сомневаться, что проведёт его большое начальство со всей строгостью, дабы последующим выпускам было чего бояться и к чему потом готовиться. От нарядов и дозоров всех старшаков пока освободили, и так им в сутках не хватало времени, чтобы догнать упущенное. Днём мальчишки не слезали с коней, проходя верховую подготовку, и не вылезали с полигонов, где отрабатывали навыки различных видов боя. Ну а вечер им был отдан на самоподготовку. Главное здесь было не заснуть, пригревшись у тёплого бока печки и слушая монотонный бубнёж соседа:

– Halt![14] – Стой! Gehen! – Иди! Aufgeben! – Сдавайся! Hallo! – Здравствуй! Lass das Schwert fallen! – Брось меч!

Наконец, когда уже стаял снег и по реке пошли льдины, было назначено общее построение всей школы, где было объявлено о начале итоговых испытаний. Под развёрнутым знаменем, прошедшим через битвы, курс выпускников торжественным маршем уходил с плаца. Впереди у них был сумасшедший и трудный месяц, а через две недели, когда речная вода очистилась от коряг и подтопленного леса, к пристани вдруг подлетели две ладьи.

На бревенчатый настил выпрыгнули незнакомые воины в броне, и потом по приставленному мостику-трапу степенно сошли вниз два боярина в богатых шубах. Третьим с ними выступал высокий, чернобородый и немолодой воин в богатых доспехах.

– От князя Новгородского и Черниговского Михаила Всеволодовича к боярину новгородскому Андрею Сотнику! – выкрикнул глашатай, забегая впереди прибывшей свиты.

– Проходите, люди добрые. – Степенно поклонился всем Тимофей. – Андрей Иванович ждёт вас в своём тереме с супругою Марией, а я его заместитель, стало быть, буду.

– А что, самому недосуг ему было здесь нас встретить и тем самым своё особое вежество проявить? Чай, нечасто первых княжьих людей здесь принимаете? – напыщенно надув губы, протянул самый важный из бояр.

Тимофей ничего не ответил, лишь слегка улыбнулся и пошёл чуть впереди. Так все и шли далее молча. Бояре пыхтели и сопели, потея в своих представительных шубах, пять десятков прибывшей дружины шли оружно, бренча доспехами и боевой сталью. Через десять минут подошли к терему, около которого собралось уже более пяти сотен человек. Все они были при оружии и как-то сами собой стояли, разбившись по отрядам. Недоброе молчание этих воинов, как видно, изрядно нервировало подошедших. Прибывшая дружина подобралась, перехватив поудобнее копья. Старший из воинов огляделся вокруг и покачал головой.

– Вот как у вас гостей-то встречают, все словно бы для боя здесь собрались!

Пожилой ветеран, дядька Аким, стоявший с краю, опустил щит на землю и, чуть сдвинув шлем, проскрипел:

– Так и гости, господин воевода, ведь тоже разными бывают. Кто с доброй улыбкой к хозяйской пристани причаливает, а кто как нурман разбойный с открытыми мечами и секирами на неё выскакивает.