Эта черная, черная смерть

– Так вот, к моему величайшему удивлению, сегодня днем Блонди заявила мне, что будет с нами ужинать. Она почти никогда не покидает свой квартал и, сколько я ее знаю, никогда никуда не выходит по вечерам. Однако она очень гордится Николь, и, если я правильно понимаю, этим жестом Блонди хочет оказать ей честь. Именно поэтому Блонди сегодня будет одета так, будто идет на прием к английской королеве, хотя встреча будет проходить в скромном бистро. Только поэтому я позволил себе передать вам с Раби просьбу одеться подобающим ситуации образом. Я специально заостряю ваше внимание на том, что сегодня вечером вы будете ужинать в компании хозяйки публичного дома. Если вы ее обидите, то тем самым обидите Николь и, естественно, Макси. Конечно, он все равно ответит на мои вопросы и даст совет. Но есть еще одна вещь, которую я хотел бы от него получить.

Миссис Мэннерз не могла удержаться – вопрос сам собой соскочил у нее с языка:

– Какую?

Кризи снова предостерегающе поднял руку.

– Я отвечу вам позже. Сначала мне нужно увидеть, в каком они с Николь расположении духа. Блонди, кстати, может здесь очень помочь.

Лимузин свернул в переулок и остановился перед зданием с небольшой неоновой вывеской «У Макси».

– Так вот, миссис Мэннерз, – сказал Кризи, – очень важно, чтобы сегодня вечером вы попытались контролировать вашу природную склонность к бескомпромиссности. – Он указал на бистро. – Ваша волшебная палочка не поможет мне получить от этих людей то, что мне нужно.

Они уставились друг на друга, потом она спросила:

– Вы не знаете, который теперь час?

– Знаю. Около десяти.

Она кивнула.

– Обычно я ужинаю в восемь. Я дьявольски голодна… Пойдемте.

* * *

Бистро было небольшим – всего восемь столиков, покрытых льняными скатертями в бело-синюю клетку. Вдоль одной из стен зала проходила стойка бара. Майкл сидел за угловым столиком с пожилой женщиной в длинном платье бирюзового цвета. Ее лицо было покрыто густым слоем косметики, на запястьях, пальцах и в ушах блестели золото и бриллианты. Черные волосы были искусно уложены на голове в сложную прическу. Тонкие губы покрывал густой слой яркой помады. Кроме них в зале было всего шесть человек. Судя по всему, они уже заканчивали свою трапезу.

Бармен вышел из-за стойки и странным образом приветствовал Кризи: оба мужчины обнялись левыми руками за шею и быстро, но крепко поцеловали друг друга в щеку. Потом Кризи обернулся и представил бармену Глорию. После этого ее познакомили с Николь и ее младшей сестрой Люсеттой. Кризи жестом попросил Раби откатить кресло Глории в другой конец комнаты. Майкл представил ее Блонди.

Следующие полчаса Глория держала себя с совершенно несвойственной ей мягкостью. Она сидела напротив Блонди, которая чувствовала себя, как рыба в воде. Люсетта подавала на стол, и очень скоро Глория заметила, что между ней и Майклом что-то происходит. Каждый раз, когда Люсетта ставила что-нибудь на стол, ее рука как бы невзначай касалась руки Майкла.

Сначала разговор шел главным образом между Блонди и Макси – они мыли кости старым друзьям и знакомым. Раби сидела справа от Глории, не говоря ни слова и почти не отрывая взгляда от Блонди. Вдруг Блонди обратилась к Глории на неплохом английском, но с очень сильным акцентом.

– Кризи рассказал мне о вашей дочери. Мне очень жаль, что так случилось. Много лет назад я тоже потеряла дочь. Боль ваша, конечно, никогда не пройдет, но со временем переносить ее станет легче.

– Сколько было лет вашей дочери?

– Она умерла в тот день, когда ей исполнилось шесть лет.

– А другие дети у вас были?

– Нет. После этого мне как-то расхотелось иметь детей… Да и времена были тяжелые. Случилось это как раз после войны, а в Италии тогда было трудно… Миссис Мэннерз, вы всегда были богаты?

Кризи пристально наблюдал за Глорией. Он увидел, как она покачала головой.

– Нет. Я знаю, что такое бедность.

Кризи заметил на ее губах бледное подобие улыбки.

– Как поет Эрта Китт, «Я была бедна, и я была богата… но быть богатой лучше».

Блонди раскатисто хохотнула. К этому времени остальные посетители уже ушли. Макси и Николь сели за стол, а Люсетта убрала с него посуду и принесла кофе и бутылку коньяка. Атмосфера за столом сразу же изменилась.

– Ну так что же мы имеем? – спросил Макси у Кризи.

– Мы имеем убийство. Как я уже говорил, убили единственную дочь Глории. Это случилось на берегу Замбези… неподалеку от Чети. Те места тебе, должно быть, хорошо знакомы.

– Да, я их знаю отлично. В семьдесят восьмом там полгода подряд была моя зона боевых действий.

Кризи повернулся к Глории и стал объяснять ей, что это означало.