Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

«10 июля сего года в Наркомзем УССР пришел крестьянин Лысенко с прекрасными образцами вызревшей озимой пшеницы, посеянной им 1 мая семенами, приготовленными по способу сына. 12–13 июля комиссия Наркомзема УССР на месте убедилась в необычайных результатах опыта крестьянина Лысенко и привезла в Харьков [тогдашняя столица Украины] образцы посевов. Комиссия установила путем осмотра посевов на месте, опроса местного населения, агрономов и самого Лысенко следующее: в крестьянском хозяйстве Д.Лысенко в течение трех последних лет высевалась озимая пшеница украинка обыкновенным способом. На четвертый год, в феврале, Лысенко задумал посеять украинку по способу сына. Для этого он у себя в хате намочил в тепловатой воде около полцентнера семян украинки, продержал их в воде сутки, и, когда обозначился зародыш (семена “наклюнулись"), он собрал их в два мешка, завязал, вынес в огород, положил на заранее расчищенную площадку, разложив семена в мешках так, что они легли ровным пластом толщиной около 15 см. Затем он хорошо укрыл мешки с семенами снегом и держал их так до весны. Весною, когда снег стал таять, старик прикрыл снег на мешках соломою, чтобы сохранить низкую температуру до посева. 1 мая 1929 года во время разгара посева ранних яровых культур он отрыл семена из-под снега и в тот же день посеял их в поле, а тут же рядом посеял и яровую пшеницу. Результаты следующие: озимая пшеница “украинка”, посеянная по методу Лысенко весною, росла совершенно нормально и дала урожай более двух с половиной тонн с гектара, яровая же пшеница, посеянная одновременно и рядом с озимой, легла от июньских дождей и дала урожай вдвое меньший. Приблизительно такие же результаты получил Д.Лысенко от посева этой же весною по такому же способу озимого ячменя»[633].

О сведениях, полученных Комиссией от местного населения и агрономов, в заметке сказано для пущей убедительности. Никаких агрономов в Карловке не было, а соседи могли лишь повторить то, что слышали от самого Дениса Лысенко. Сами они ничего видеть не могли, ибо, по требованию сына, опыт проводился в строжайшей тайне.

Злые языки потом говорили, что Денис Лысенко зарыл мешки с зерном в снег, чтобы спрятать от реквизиции, а когда увидел, что оно проросло, высеял, чтобы не пропало добро. Это, конечно, чепуха. Никакой крестьянин не стал бы сеять озимую пшеницу весной, если бы не было у него определенного замысла.

Комиссии ничего не оставалось, как принять его версию. То есть признать, что озимая пшеница, обработанная по методу Трофима Лысенко, выколосилась в один сезон! В пересчете на гектар она дала около 24 центнеров зерна, а засеяно ею было около половины гектара. Это не брачная мозоль у жабы-повитухи и даже не мышки, бегущие к кормушке по первому звонку!

Хлынул поток газетных публикаций, с неизбежными в таких случаях разночтениями и преувеличениями. Какие-то бойкие перья поднимали урожай до 30 центнеров. Другие увеличивали размер участка до трех четвертей гектара. Нарком земледелия Украины А.Г.Шлихтер написал в той же «Правде», что опыт был задуман не на возвратном пути Трофима с ленинградского съезда, а когда он ехал на съезд. Не отличались точностью и воспоминания о былом ближайших сподвижников Лысенко – Доната Долгушина и Ивана Глущенко.