«Эта песня в душе моей сызмальства…»

Зима пришла, мороз крепчал,
в лесу голодный волк рычал.

Охотник в ранний зимний день

на лыжах, шапка – набекрень.

Его любимый лучший друг –

собака бегала вокруг.

Она в заснеженном лесу

искала хитрую лису.

Наверняка собака шла,

но не лису она нашла –

фашиста мёрзлого в норе.

Все это было в ноябре…

Мела метель из тёмных туч,

и пробивался солнца луч.

1942

Трое

Войны огнеликая мельница
срезает верхушки берез.
Заиндевев, с красноармейцами
в бой топает русский мороз.

А возле Волоколамской

дороги – три трупа ничком:
заросших щетиною гансов
поземка скребет наждаком.

Шинели. Под френчами – кофты.

Узлом на пилотках платки.
Источенные подковки
высвечивают каблуки.

И в складках сукна, штрих-пунктиром,

по-новому строчку прошив,
на отворотах мундиров
сверкают замерзшие вши.

В снегу «белокурые бестии»,

от дома вдали, без вестей,
бесславно пропавшие б'eз вести
на 29-й версте.

1987

Гороскоп

Родившийся под знаком Льва,
иду я по земле, хромая,
чужих кусков не принимая,
не веря в лживые слова.

Тот, кто хотел дрессировать

меня в железной тесной клетке,
подбрасывая мне объедки,
того готов был разорвать.

Когда в глазах есть знак огня,

он не погаснет и от пепла –
покуда память не ослепла,
мой звездный час влечет меня.

1992

«Сверкала медью труб Победа…»

Сверкала медью труб Победа,
салютом поднималась ввысь, –

А я еще не знал, не ведал,

какая после будет жизнь?..

Теперь, отсчитывая годы,

я говорю себе вослед:
Да, мы прошли огни и воды! –
Но где же нашей веры свет?..

1990

Госпиталь Вишневского

Меня страданья мира внешнего
терзают в эти дни не так,
как рядом госпиталь Вишневского
с чеченским отзвуком атак.

Оглушены пустыми спорами

дешевой нашей суеты,
железом и свинцом распороты,
лежат солдаты, как кресты.

Над ними облако со скальпелем

и голоса сестер-сирен,
резиновые трубки капельниц –
как продолженье тонких вен.

А в них гудят раскаты грозные

и пули бешено визжат
по тупикам и стогнам Грозного,
где их товарищи лежат.

Сверкает шоу новогоднее,

в угаре бесится экран…
Терзает грусть солдат молоденьких
сильнее, чем ожоги ран.

Зачем, зачем лукавых пастырей

они спасли ценой такой?!
Не исцеляют душу пластыри
наград высоких и – покой.

Нужна родной России целостность

и независимость нужна,

но и терять детей как ценности

не может без конца она.

Лесами окруженный госпиталь

руками белыми ветвей
взывает к милосердью Господа,
зовет к прозрению людей!

1995

«На закат не смотрю я с испугом…»