Эта покорная тварь – женщина

АРГУМЕНТЫ:

«Наташа вышла замуж ранней весной 1813 года, и у ней в 1820 году было уже три дочери и один сын, которого она страстно желала и теперь сама кормила. Она пополнела и поширела, так что трудно было узнать в этой сильной матери прежнюю тонкую, подвижную Наташу. Черты лица ее определились и имели выражение спокойной мягкости и ясности. В ее лице не было, как прежде, этого непрестанно горевшего огня оживления, составлявшего ее прелесть. Теперь часто видно было одно ее лицо и тело, а души вовсе не было видно. Видна была одна сильная, красивая и плодовитая самка. Очень редко зажигался в ней теперь прежний огонь. Это бывало только тогда, когда, как теперь, возвращался муж, когда выздоравливал ребенок или когда она с графиней Марьей вспоминала о князе Андрее (с мужем она, предполагая, что он ревнует ее к памяти князя Андрея, никогда не говорила о нем), и очень редко, когда что-то случайно вовлекало ее в пение, которое она совершенно оставила после замужества…

…Наташа не следовала тому золотому правилу, проповедоваемому умными людьми, в особенности французами, и состоящему в том, что девушка, выходя замуж, не должна опускаться, не должна бросать свои таланты, должна еще более, чем в девушках, заниматься своей внешностью, должна прельщать мужа также, как она прежде прельщала не мужа. Наташа, напротив, бросила сразу все свои очарованья…

…Предмет, в который погрузилась вполне Наташа, — была семья, то есть муж, которого надо было держать так, чтобы он нераздельно принадлежал ей, дому, — и дети, которых надо было носить, рожать, кормить, воспитывать».

                                                                  ЛЕВ ТОЛСТОЙ. Война и мир

Вот таков финиш пути трепетной Наташи Ростовой от ее первого и волшебного бала до «красивой и плодовитой самки».

Можно сослаться на объективные причины, но Наталья Гончарова, жена А. С. Пушкина, родив четверых детей, тем не менее, осталась блестящей светской красавицей и полноценным человеком.

Видимо, дело тут не в факте деторождения, а в потенциале личности, который все и определяет.

А что касается самого факта, то обычная эйфория по его поводу может вызвать лишь снисходительно-жалостливое удивление, потому что этот естественный акт вполне и неоднократно доступен любой здоровой особи женского пола, а уникальность — именно человеческая уникальность этого акта — может состоять исключительно в результате воспитания матерью здоровых и достойных уважения членов общества, и никак ни в чем другом.