Эта смертельная спираль

Мы с Коулом держимся за руки, проходя через обклеенные резиной, герметичные двери и следуя за охранником по длинному, тускло освещенному коридору. Я заглядываю в заброшенные классы, пока мы идем. В них виднеются школьные доски на стенах и беспорядочно сваленные стулья. Я думала, что меня охватит тоска по времени, проведенному в школе-интернате, но все, что занимает мои мысли – это Коул.

Его пальцы переплетены с моими. Его запах пропитывает мою кожу, и я то и дело бросаю на него взгляды, чтобы проверить, смотрит ли он на меня. Мне должно быть страшно, но рядом с ним я чувствую себя храброй.

Это не обычная влюбленность. Это что-то большее.

Возможно, это любовь.

Я сжимаю руку Коула, когда мы заворачиваем за угол, а он сжимает мою в ответ и слегка толкает плечом. Мои щеки тут же начинают гореть.

Не могу поверить, что полюбила в последний день своей жизни.

Мы следуем за охранником через двойные потертые двери в спортзал, где рядами стоят захламленные лабораторные столы. Тут пахнет дезинфицирующим средством – тот же резкий аромат ванили, который у меня ассоциируется с «Картаксом». Десятки ученых в белых халатах кружат вокруг лабораторных столов, осматривая гудящие генкиты и проверяя оборудование. Стены увешаны экранами и схемами, генетическими картами и справочными таблицами, а на полу змеиное гнездо из кабелей питания. Это напоминает лабораторию в хижине – тот же беспорядок, так же грязно и так естественно. Это почему-то меня успокаивает.

– Новак нравятся камеры, – говорит Коул и выпускает мою руку.

Я поднимаю глаза к потолку и крепко сжимаю в руках халат. Как минимум тысяча маленьких дронов, вертолетов не больше мухи, кружат над нами. Они парят в воздухе, словно странствующие голуби, перемещаясь по комнате одной стаей. На каждом из них крепится крошечный черный глаз камеры. И теперь, когда я увидела их, пронзительный гул их винтов кажется оглушительным.

За нами захлопываются двери. Голос Новак прорезает воздух:

– Проверка камер и звука. Говорите проще, люди. Будущие поколения станут изучать сегодняшние кадры в школе.

Я хмурюсь. Это тревожно. Я прижимаюсь ближе к Коулу, когда потолочные светильники загораются ярче, а рой дронов устремляется вниз словно капли дождя. Они проносятся перед моим лицом и словно безумные кружатся вокруг меня, создавая трехмерное изображение моего тела.

– Добро пожаловать, мисс Агатта, – направляясь к нам, говорит Новак тем уверенным и заботливым тоном, который она всегда использует перед камерами.

Дроны кружатся вокруг нее, но она, похоже, их даже не замечает. Ее алые волосы собраны в косу, напоминающую могавк, и она сменила униформу на зеркальные шпильки и лабораторный халат. Леобен и Дакс стоят рядом с группой ученых у клон-бокса. Дакс смотрит на меня сквозь мельтешащих дронов, но я игнорирую его.

– У нас все готово, Катарина, – говорит Новак. – Я четко придерживалась алгоритма процедуры расшифровки.

– Неужели? – подняв бровь, спрашиваю я.

Конечно же, она лжет. Сомневаюсь, что она вообще читала алгоритм. Если бы она его прочитала, то не была бы так взволнована съемками. Как только вакцина попадет в мои клетки, тело распадется на части. Вряд ли это подходящие кадры для будущих школьников.

– Мы все подготовили, – отвечает она. – Мы воспользуемся капсулой, чтобы тебе было комфортно.

Она указывает на округлый бак из толстого стекла. Он заполнен голубой жидкостью, которая напоминает безоблачное небо и отбрасывает жуткие колеблющиеся отсветы на все вокруг. Это камера погружения. Я видела такие в кино. Жидкость заполнена нанитами, которые помогут моему организму провести через себя процедуру расшифровки. В ней болеутоляющие, бета-аденоблокаторы[27] и лошадиная доза исцеляющей сыворотки, но этого хватит, чтобы лишь ненадолго сохранить мне жизнь.

Я подхожу ближе и осматриваю камеру, сжимая халат в руках. Я умру в этой стеклянной коробке, наполненной пузырящейся жидкостью. В этой комнате, в окружении камер и людей, которых я не знаю. И внезапно это все становится реальным, это прямо передо мной, и мне никак от этого не сбежать.

– Ты в порядке? – спрашивает Коул.

Я поднимаю глаза и понимаю, что застыла. Я пытаюсь пошевелиться, но мои ноги словно приклеены к полу, а горло сдавило так, что не сказать ни слова.

– Кэт, что случилось? – обеспокоенно говорит Коул. – Все в порядке?

– Я-я в порядке, – выдавливаю я, проглатывая панику и пытаясь вытеснить страх из мыслей.

«Будь храброй», – говорю я себе, но слова кажутся пустыми. Я пытаюсь вновь ощутить тепло, которое окутывало меня несколько минут назад, но не могу.

Глаза Коула больше не блестят, его взгляд холодный и взволнованный. Он напуган, и его страх усиливает мой настолько, что я уже не в силах скрывать его. Я запрятала мысли о расшифровке в дальний угол, но теперь они вырвались на свободу, и это все реально. Последние минуты моей жизни на исходе, а я еще не готова.

Не готова к смерти.