Эта ученица желает возвышения!

— Как я и сказала, мне было видение. Я пришла, чтобы исполнить волю Небес. Юный господин, вы не можете раскрыть небесный корень не потому, что у вас не хватает таланта. Ваши парные начала нестабильны. Когда женское инь и мужское ян пребывают в гармонии, внутренняя природа син и жизненная энергия мин, дыхание-ци и дух-шэнь — так смертная плоть обретает бессмертное тело[17]. Шэнь и син не пребывают в гармонии, ибо ваша рана глубока. И эта сердечная кровь питает вашего внутреннего демона, мешая преодолеть порог закалки. Позвольте мне исправить это.

Лин Фень подняла взгляд. Ху Юнфень задумчиво смотрел на нее, не говоря ни слова, явно размышляя о чем-то своем. Прошла минута, другая. Девушка напряглась, думая, что ей следует сказать, чтобы спастись, понимая, что в таком положении ни позвать на помощь, ни защитить себя она не сможет.

— Хорошо, — тихий ответ юноши смутил ее. Тот словно разом потерял всю свою опасную ауру, став уставшим ребенком с опущенными плечами и взглядом щенка, что вот-вот готов смириться с тем, что у него отбирают последнюю миску еды. — Сделай это сейчас. И если у тебя не получится, то я убью тебя.

Слуга Ху Юнфеня что-то прошипел сквозь зубы. Он отпустил, ее нажал на несколько точек на теле, и на Лин Фень разом обрушились неприятные ощущения по всему телу: ее руки затекли, пальцы подрагивали и ноги, казалось, кололи тысячи иголок.

Она помассировала запястья, садясь на месте, и первым делом достала платок, вытирая кровь с лица и дергаясь — нос ей явно сломали. Больно.

— Ты еще легко отделалась, — заметил дух, приставив к ее шее клинок. — Я перережу твою глотку и съем твою плоть, если ты попытаешься навредить хозяину…

— Я здесь по воле Небес… — пробормотала Лин Фень, аккуратно потянувшись к своему кольцу. Воля Небес, воля… Стоит быть благодарной той писанине!

Ху Юнфень распустил волосы. Черные пряди заструились по его плечам, сверкая в солнечном свете. Неуверенно, как провинившийся мальчишка, он протянул ей ленту с таким видом, словно вручал свою жизнь, настороженно наблюдая за тем, как девочка вытаскивает из кольца иглу и нитки.

А ее наставник еще ворчал, что она занимается женскими штучками на его пике для суровых кузнецов, плотников, гончаров и прочая, прочая… Наставнику определенно следует пересмотреть список талантов, что могут спасти жизнь!

Лин Фень, бросив взгляд на злобного духа, вернулась к ленте, осторожно ощупывая шелк, вывернув ее. Как и было написано в книге, надпись так и не была закончена… Лин Фень помнила, что сколько бы юноша ни просил, мать всегда отказывалась закончить ее, тем самым только сильнее привязывая к себе и закрепляя чувство неполноценности главного героя. Раньше бы Лин Фень возмутилась, но, хорошенько узнав этот мир и пожив в нем, перестала видеть в этом что-то больно аморальное — кто сильный, тот и прав, так какая разница, что сила в моральном превосходстве?.. Его мать, будучи имперской наложницей, участвует в немалом количестве интриг, так стоит ли удивляться, что воспитание собственного сына для нее тоже сродни новому заговору?

Игла пробила плетение шелка, и первый стежок расцвел на ткани, сливаясь с соседними, вышитыми матерью главного героя, госпожой Ху Бэй.

В начале романа Ху Юнфень не мог пробиться из-за духовного корня. Из-за чувства вины его прорыв все откладывался и срывался. Это накладывалось на жажду успеха, жажда успеха питала эго, а эго кричало, загнанное в порочный круг, что герой всего лишь жалкий слабак, недостойный ни силы, ни славы, ни любви.

Ей было хорошо знакомо это чувство. Может быть, если она…

Несколько стежков. Ху Юнфень внимательно следит за ее руками, как и его страшный слуга.

Разорвет ли порочный круг тонкая нить на шелке?.. Не станет причиной того, кем мальчишка стал в итоге? Если подумать, то такое поведение и правда может быть компенсацией. Доказать, получить, снова доказать, что он не слабак, и у него все есть?.. И любовь, и слава, и сила…

В оригинале Ху Юнфень шел по головам ради своей мечты и своей цели. Он убил множество людей, даже союзников, если те преграждали ему путь даже из добрых побуждений, стал единоличным небесным Владыкой, подчинил своей воле множество сект… Можно сказать, что все, что ему принадлежало, было присвоено силой или получено при минимальном усилии и воспринято как должное: в чьих руках могущество, тому достается все… Глупо сопротивляться силе. Для этого мира Ху Юнфень, несомненно, был добродетельным и сильным. Истинное добро, с кулаками и кровавым мечом в руке…

Она снова сосредоточилась на стежках.

Лин Фень в глазах Ху Юнфеня была другой. Она сама подошла к нему, сама ввязалась в какое-то туманное дело, сама протянула ему руку, не интересуясь, кто силен и кто слаб. И именно поэтому…