Эта вкусная и полезная жизнь. Полная система питания и очищения организма

Вот мы снова в гостеприимных стенах дома хазрата Юсуфа. Но покой, кажется, покинул это место. Чуть стемнело, началась очень напряженная перестрелка из всех видов оружия. Так продолжалось всю ночь с большей или меньшей частотой выстрелов.

Утром в ворота нашего дома неожиданно громко постучали. Так мог грохотать на пороге имама только чужой. Все мужчины в доме схватились за оружие, а женщины с детьми стали бесшумными тенями перемещаться в дальние комнаты. Разбуженные шумом малыши тихо плакали и спрашивали, куда их ведут. Маленькие, беззащитные, выхваченные чужой злобой из теплых кроваток, эти маленькие люди еще в меру своих сил пытались помогать взрослым. Они, сдерживая слезы испуга, молча быстро одевались и помогали собирать самых маленьких. Дети вызывали такое чувство сострадания, что щемило в груди. Я готов был с голыми руками, не раздумывая, броситься на агрессора, кем бы он ни был.

В ворота снова застучали уже громче и настойчивее, послышались мужские голоса.

На переговоры вышли двое бойцов из родственников Хозяина. Они долго перебрасывались с гостями короткими фразами через забор. Потом произошло совсем уж нежданное. Имам Юсуф, извинившись, зашел в мою спальню и стал очень мягко объяснять сонному гостю, что мне необходимо идти с ночными гостями к ним, в их, так сказать, «штаб».

– Куда это «к ним?»– удивился я, торопливо натягивая брюки, отчего приходилось скакать по комнате на одной ноге.

Мне терпеливо объяснили, что Али Баба находится у «коренных жителей» в гостях и что в результате ночной перестрелки есть раненые. Вот Наставник и предложил «той стороне» помощь доктора из Москвы.

– Они приглашают вас в гости, безопасность гарантируют. Только не забудьте, пожалуйста, взять медикаменты, – завершил утреннюю беседу разволновавшийся Хозяин.

«Начинается!» – пронеслось в моей пока еще целой голове.

Вспомнилось, что говорил мне Наставник.

– Здесь закон гостеприимства – это часть религии. Если ты гость – тебе весь возможный почет и уважение. Если вышел со двора – ты ничей, то есть беззащитен.

В мозгах появилось некоторое смятение.

«Мы вообще-то так не договаривались. Ночью с какой-то бандой, где никто и по-русски-то не говорит…»

Я посмотрел на имама Юсуфа, тот молча кивнул. Вот так: имя Али Бабы и авторитет Хозяина вывели меня из спокойного укрытия и отдали прямо в руки противнику. Собрав привезенные медикаменты, я разделил их пополам и, как внештатный представитель «Красного Креста и Полумесяца», вышел за ворота.

Тут же меня окружили со всех сторон мужики с ружьями и довольно бесцеремонно усадили в машину «Жигули» шестой модели.

Глупо, конечно, но для меня человека мирного до мозга костей видеть в наших «Жигулях» машину войны было противоестественным.

Помню мои ощущения, когда однажды вечером, зимой 1973 года, я играл во дворе с ребятами в хоккей. Было безветренно и не холодно, фонарь уютно освещал пространство около подъезда, наша команда выигрывала. В общем, все хорошо. Тут я увидел отца, который шел откуда-то в этот поздний час и улыбался.

Я подбежал к нему, и он показал мне ключи от машины. Это была первая в нашей семье машина, только что начавшейся серии новых почти импортных машин тольяттинского завода. На некоторых частях еще стояла марка «Фиат». Помню, как она расположилась в гараже и очень приятно пахла, как мы впервые поехали всей семьей к бабушке. И потом эта машина прослужила нам четырнадцать лет и еще после этого добросовестно работала у другого хозяина. Она принесла столько радости, ведь автомобиль – это новые возможности, это свобода! А здесь… вот уж истина: «То, что дается людям, может быть использовано и во зло, и во благо».