Эта женщина будет моей

Александр Звягинцев Эта женщина будет моей

Событий, описанных в романе, в действительности не было. Но действительность такова, что они вполне могли быть.

Глава 1 Юрий Иноземцев Mettre la main au feu Положить руку на огонь

– Клер, вам не показалось, что этой ночью в Париже отвратительно пахло дымом и гарью?

– Дымом? – рассеянно переспросила Клер.

Она была занята финансовыми счетами за последний месяц, так что ей было не до такой химеры, как дым.

– Дымом, Клер, дымом! Неужели вы не почувствовали смрад от горящей резины? Не слышали хруст разбитого стекла под ногами? А рев полицейских сирен? А вопли избиваемых и стоны раненых? Неужели вы не слышали ничего, милая моя Клер?

Она наконец подняла голову и озабоченно посмотрела на Иноземцева. Его непривычная взволнованность все-таки была замечена.

– Вы, наверное, имеете в виду эти беспорядки в пригородах? – доброжелательно, но суховато, как врач у больного, спросила она.

– Да, Клер! Именно про эти так называемые беспорядки в пригородах я говорю. Il y a quelque chose qui crame! В этих пригородах есть что-то такое, что может гореть! Да что гореть – пылать огнем испепеляющим, аки в геенне огненной. Беспорядки! – горестно воздел руки к потолку Иноземцев. – Это не беспорядки, радость моя! Это погромы c применением оружия! Это бунт новых варваров, которым ничего не дорого в прекрасном Париже! Нашествие дикарей, которым священные камни Европы нужны только для того, чтобы бить ими по головам полицейских.

– Вы же знаете, я живу в шестнадцатом районе, а у нас ничего подобного не бывает, патрон.

– Пока не бывает, Клер! – не желал успокаиваться Иноземцев. – Пока. А если эти банды придут одной прекрасной ночью к вам? В ваш замечательный буржуазный шестнадцатый? Что тогда? Придется, как говорится, положить руку на огонь… Mettre la main au feu! – повторил он с нажимом. – И хорошо еще, если только руку.

Клер на секунду задумалась, а потом решительно тряхнула своей очаровательной головкой.

– Я уверена, ничего подобного не случится. Наш президент сказал, что порядок будет быстро восстановлен. Все меры уже приняты.

– Но завтра все может повториться, радость моя! Потому что…

– Президент сказал: будет сделано все возможное, чтобы эти молодые люди, которые устраивают погромы, стали достойными членами нашего общества.

Иноземцев невольно улыбнулся.

– Достойный член – это звучит, Клер! – похвалил он. – Но, боюсь, все не так просто. Ведь они ненавидят во Франции все! Они чувствуют себя здесь врагами! Они хотят завладеть вашими богатствами, потому что считают, что имеют на них право.

Но Клер была непреклонна и неуязвима для его провокаций.

– Президент пообещал, что будет выделено достаточно средств, чтобы они почувствовали себя настоящими французами. Гражданами, у которых есть права и обязанности.

– Ну конечно, вы собираетесь купить их души! – демонически расхохотался Иноземцев. – Но самое занятное, радость моя, состоит в том, что они не хотят быть французами. Это их родители, приехавшие из Африки, готовы были на все, чтобы стать французами. А они, их дети…

– Не хотят быть французами? – Клер посмотрела на него с искренним недоумением.

Разумеется, поверить в это Клер не могла. Разве может кто-нибудь не хотеть быть французом? Ну только если американец какой-нибудь!

– А чего же они хотят? – высокомерно осведомилась она.

– Они хотят получить свою долю богатств прекрасной Франции! – наставительно сказал Иноземцев, остановившись прямо перед нею. – Но вот добропорядочными французами, которые знают свой долг и обязанности, они быть не желают…

Милое личико Клер мигом окаменело. Еще бы, как можно не хотеть быть истинным французом и выполнять свои обязанности!

– Президент…

Иноземцев не дал ей договорить.

– Вашего замечательного президента, дорогая Клер, сегодня больше заботят другие проблемы. Слухи о том, что в его отношениях с мадам Николь все очень неблагополучно, раздаются чаще и чаще.

– Слухи, – брезгливо поджала чуть накрашенные губки Клер. – А то вы не знаете, чего стоят эти слухи!

У милой Клер были очень сложные отношения с семьей президента. Она являлась его преданной поклонницей и сторонницей, однако к его супруге она относилась совсем не одобрительно и считала, что та плохо выполняет обязанности первой леди страны. В душе она, конечно, хотела бы, чтобы президент бросил недостойную его супругу, но в то же время она была вынуждена защищать высокое семейство, ибо тень любых подозрений затрагивает в первую очередь честь и достоинство президента, делает его светлый образ не столь блистательным и безукоризненным.