Эталон

— В таком случае, — вежливо делаю поклон я, — не смогу ничем помочь. Это идёт вразрез с моим этическим кодексом.

Я молча слушаю её горячие тихие уговоры, пару раз отодвигаясь. Наконец, девушка понимает, что меня не переубедить — и покидает так же внезапно, как и появлялась. Мне остаётся лишь провентилировать лёгкие. Может быть, у меня больше не будет даже возможности прикоснуться к такой даме, как Бертилла. Но риск потерять голову, жену, и, что наиболее важно, цель всех моих научных опытов, лежащую так близко — остановил меня.

Я должен взять этот меч. Как минимум ради себя самого.

Акт IV.

В которой сделан необходимый выбор.

Переход занял два дня. Два спокойных дня, лишь раз прервавшихся пальбой рушниц. Я так и не понял, были ли это мутанты или звери-людоеды, в неведомом количестве расплодившиеся за последние годы. Впрочем, гигантскую бронзовую пушку никто не расчехлял — а значит, ситуация была простая. Я проводил дни в опытах и избегании господарки л’Эсерт — и они пролетели быстро. Но к вечеру второго дня мы проехали замок Зельт и, наконец, оказываемся перед высоким, крутым курганом. Чёрный провал входа свидетельствует — мы перед тумулосом. Короткая перекличка, оставление часовых у каравана — и мы движемся внутрь, словно у нас на пятках все демоны Баредиола.

Кто не слышал про тумулосы. Узкий вход «под холм», короткий коридор, ведущий в зал со сводчатым, высоким потолком. Захоронения давно разграблены, а оставшиеся крохи — выметены учёными и искателями приключений. Но — свои следы в легендах оставили. Но — остаются удобными местами для сокрытия чего-то. Но — конкретно этот почему-то адски запутан. Только молитвами и ритуалами Франсиска мы находим верное направление.

— Это старое место, но совершенно нетипичное для наших мест, — замечаю я.

— Родовая легенда говорит, что Эсерт, основатель нашего рода, велел расширить эти коридоры для сохранения сокровищ, — подала голос Бертилла.

— И это так?

— Отчасти, — напряжённо отвечает л’Эсерт. — Вы слышите?

— Какой-то скрёб. Наверное, крысы, — произносит молодой дружинник и нервно облизывает губы.

Наша группа замирает. Звуки исходят из-за стены, словно какой-то зверёк роет яму. Двигаются только слишком быстро.

— Все на середину, — решительно командует л’Эсерт

Звук прекращается.

— Кажется, пронесло.

Стена отодвигается, открывая проём, пахнущий гнилью.

— Что за...

Скрежет появляется вновь. Л’Эсерт бесшумно вытащил клинок. Дружинники следуют примеру господаря. А неприятный звук всё усиливается и многократно умножается, приближаясь. Время растягивается, словно некий кожевенник начал натягивать его на сушильную раму — как шкурку мелкого зверька. Краем глаза я замечаю расширенные глаза жены и открывающиеся алые губы Бертиллы. Вспоминаю слухи о том, что некоторые «искривлённые» предпочитают тёмные подземелья руин, обильно разбросанных на просторах пограничных марок.

Я бесполезен. У меня нет даже меча — я сам от него отказался. Короткий нож сгодится лишь чтобы даровать женщинам быструю смерть. Даже у Франсиска есть фимиатерий, им вполне можно разможжить пару опухших голов. Гнев на короткое время овладевает мной. Руки не слушаются и я бесполезно мотаю головой, замечая яростное лицо господаря и смесь эмоций на лице у его дружинников, ввязавшихся в жестокий ближний бой. Надо успокоиться. И понимаю — если я хочу добраться до абсолютного меча и сохранить близких — мне следует поработать головой.

Не обращать внимание на крики людей и болезненные, рвущие душу вопли искривлённых. Сдёрнуть сумку. Вспомнить, что во втором кармашке есть ряд декоктов, в смеси опасно нестабильных. Сдернуть пустую бутыль из-под фляги от вина Бертиллы. Сесть, не мешая сражаться остальным. Первый состав. Фурункулы, в случае чего, пройдут и так. Второй состав. Прерывание беременности вроде бы не намечается. Третий состав. Я планировал выпить цветочную тинктуру после первого прикосновения к мечу. Но, видимо, придётся оставаться трезвым. Закрыть пробкой. Взболтать. Увидеть, как жидкость начинает опасно бурлить. Взяться за длинное горлышко, раскрутить бутылку и с воплем, достойным берсеркера, метнуть вперёд.

Взрыв разметает несчастные создания, изменённые алхимией Баредиола и наделяет людей жаждой убийств — того рода, от которого кровь идёт носом. Люфены словно не ожидали этого — и падают от всё новых и новых ударов. Господарь отрубает очередную голову и кричит:

— Вперёд! Они слабы!

Мы бежим примерно в том же порядке. Я едва не теряю сумку, ударяя то соседей, то врагов. Где-то спереди мелькают женские спины — немного кривая моей жены и точёная, прямая как пика спина Бертиллы. Неужели Сендзивый действительно опоил её раствором Абсолюта?.. Тогда почему это сработало, ведь моя жена не изменилась вовсе?