Этаж-42

Хоть и сердит был, однако в душе доволен собой Невирко Петр! Знал, что справится и с переделками, и с перестановками, что вырастут его стены до самых облаков и перекрытия к ним приладятся как миленькие. Как оструганные дощечки, которые он склеивал, когда еще в школьной мастерской был первым умельцем в работе по дереву. Однажды как-то на районной выставке передового опыта председатель колхоза Поликарп Трофимович попросил, чтобы он в их павильоне сделал деревянный макет межколхозной электростанции: «Покажи, Петя, класс всему району!» И Невирко три дня и три ночи, никого не подпуская, возился с этими дощечками, фанерками, лаками, смастерил такое диво, что, когда открыли выставку, люди часами не отходили от экспоната. Заведующего павильоном премировали, председатель колхоза получил благодарность. И Петру Невирко спасибо сказали.

Но как же радостно, как славно видеть, что панель ложится к панели и дом поднимается все выше! Вчера был виден только лес за Днепром, вон тот зеленый продолговатый клин, который упирается одним концом в железнодорожную насыпь, а другим растекается над крутым днепровским берегом, еще вчера за лесом вроде туманы колыхались, все синело во мгле, переливалось радужными вспышками, а сегодня, как настелили перекрытие, сразу раздвинулся горизонт и стали видны маленькие белые хаты. Петр за лесом рассмотрел какое-то сельцо, светлые точки хат, деревья, колхозные строения, даже, показалось ему, заметил аккуратненький водогонный ветрянок с металлическими лопастями, и душа его устремилась туда, в ту даль, и стало так хорошо, так отрадно!

Чудной нынче звеньевой Петр Невирко, не узнают его хлопцы. То набросится на кого-то за недосмотр, то уставится глазами в небесную лазурь, и тогда будто его здесь нет. Исчез, испарился. А дело ведь не ждет. Боковую панель как раз насаживают на фиксаторы, и тут главное — внимание.

— Петь, слышишь?

Он будто проснулся и опять здесь, на посту, обвел глазами площадку, подал знак крановщице.

Молчать за работой никому не хотелось, и хлопцы все расспрашивали Петра о поездке.

— Как там, Петя, немецкие девчата? Не одной, верно, голову вскружил? — улыбается круглолицый сварщик Виталий Корж. Сдвинул назад свою защитную маску, и в глазах его прыгают чертики. Он известный шутник и балагур, за день столько наболтает, что у другого бы язык отсох. — Мы, Петя, телеграмму вчера получили.

— От кого? — решил подыграть Невирко.

— Да какая-то Гретхен просит встретить ее. Летит к тебе на скоростном лайнере. Сознайся: хороша краля?

— А тебе что? — усмехнулся Петр. — Все равно не отобьешь…

— А я попробую…

— Зря, Виталик. Тамошние девушки болтунов не любят. У них каждая минута — золото.

Виталий Корж и тут нашелся что ответить. Переглянувшись с другими монтажниками, развел руками и заявил: теперь только Петра Невирко и будут посылать в заграничные командировки, потому что он здорово умеет налаживать живые контакты не только с иностранцами, но и с иностранками. Пока старик отсыпался в гостиницах, Петр Невирко не терял времени.

Тут Виталий, видно, переборщил; говорить такое не следовало. Невирко, сразу потемнев лицом, взял его за плечо, подтянул к себе и, глядя в круглое добродушное лицо, глухо сказал:

— О нашем «старике» помолчи! Слышишь? Нам бы так «отсыпаться», как он!

— Да это я в шутку… Разве мы Батю не знаем?..

— Видно, не знаете, — прервал его Петр и добавил уже с доброй улыбкой: — Ну… а контакты с немцами — дело нужное. Там ребята крепкие, надежные… С одним я сдружился, с Юргеном, обещал приехать. Тоже учится на вечернем. И идеи есть кое-какие. С головой парень.