Читаем Этажи. Созвездие Льва полностью

— Ну можно и так сказать. Я была одной из его нянек в том числе.

— Так вы, наверное, видели величество еще совсем маленьким!

— Да, и родителей его помню… — Кэра почему-то смущенно прикусила язык и уронила взгляд в свою чашку с чаем.

— Поделитесь пожалуйста! — Теле светилась восхищением, что заставило мисс Кэру расплыться в улыбке.

— Я хорошо помню его отца. Это был такой высокий мужчина, очень умный. Королева не зря выбрала его себе в мужья, но… Между ними так и не вспыхнуло той искры, о которой частенько говорят.

— По словам Принца, они любили друг друга…

— Ох, ну… Бедняжка и правда так уверен в этом? — Брови женщины взмыли вверх, пухлое розовощекое лицо преисполнилось жалостью. — Я прошу вас не разубеждать его в этом…Дорогая…

— Теле.

— Дорогая Теле…

— Хорошо. Я не буду. Даю слово… Но неужели все так и было? Что же тогда видел Принц?

— Ох, наша Королева была весьма непростой женщиной. — Кэра усмехнулась. — Если она чего-то хотела, то всегда добивалась этого. Не буду врать: в одно время они с Королем действительно были страстно влюблены друг в друга, но не прошло и двух месяцев, как Королева остыла. Нет, я действительно рада, что в Стелле верят, будто Король с Королевой — символ истинной любви, пример замечательной семьи… Пусть люди верят. Иногда, во время неудач и лишений, только вера может объединить и сплотить народ.

— Но Принц!

— Я рада, что он не знает всей истории. — Собеседница задумчиво покачала головой. — Что можно подумать о Королеве, как о матери, когда… Однажды маленький Принц, увлеченной ходьбой во сне, свалился с лестницы и был ужасно поцарапан. На шум сбежались все, поднялся переполох: как оказалось, наш мальчишка сломал ребро. Да еще как! Поди до сих пор шрамик остался…

В ту ночь лишь Король встал с постели. Наша правительница справилась о сыне лишь к обеду… В ту ночь дежурила Анна, — Кэра кивнула в сторону другой воспитательницы, — моя хорошая подруга. Мы думали, как бы не попало ей за то, что не уследила за ребенком. Мы так переживали за Принца! Но Королева… Даже замечания ей не сделала.

— Принц рассказывал о шраме, но… — Теле смутилась. — В его рассказе Королева спохватилась первой.

— Возможно… Возможно она корректировала его воспоминания, как-то… Как-то влияла? Она всегда вела себя с ним очень странно…

— Как?

— Не могу сказать точно. Но, зная Королеву с восемнадцати лет, могу сказать, что уже тогда она что-то, да задумывала. Хочется верить, что мне показалось. В любом случае, она уже мертва, что тут говорить…

— Как странно. — Кивнула Теле. — Спасибо за историю. Обещаю ничего не говорить Принцу, знаете… Мне порой кажется, что он движим лишь одной верой в то, что его родители были самыми лучшими. Он правда верит, что мама его любила.

— Ради него же. Ради всех нас. Пусть верит в это.

— Да. Пусть верит.


Прошло еще несколько долгих часов, в течение которых Теле бродила по корпусу и разговаривала с маленькими и большими детьми, с воспитательницами, медсестрами, успела попасть на обед к охотникам из второй секции, после чего, перенасытившись общением, побрела обратно в свою «нору».

Многие говорили о том, что поначалу регент подавал большие надежды. Однако они с крахом рухнули, когда экономика Стеллы стала терпеть сильнейшие бедствия. Высокий уровень безработицы, нищета, нарушенные торговые связи и угроза войны с одним из этажей — все это погрузило Стеллу в бездну безысходности и отчаяния. Да к тому же… К чему был введен комендантский час — не ясно.

Интересно, думала Теле, каково жить, зная, что тебя ненавидит несколько тысяч человек?

В подвале, как всегда, царил полумрак. Серьезный Принц сидел за столом и что-то чертил на листке бумаги, поглядывая на карту. Теле громко плюхнулась на матрас, игнорируя радостного Жевьена, который ждал появления хозяйки весь день.

— А ты вроде собирался отдыхать? — Спросила девушка.

— Да я «наотдыхался». А ты что делала весь день?

— Ходила, собирала пищу для размышлений.

— И как оно?

Теле с шумом вздохнула. Принц обернулся к ней. Девушка задумалась над тем, когда в последний раз видела его в таком неформальном виде: рубашка застегнута не на все пуговицы, неряшливо заправленная и мятая, босые ноги… Редкое зрелище.

— Твой друг заставил меня задуматься. Он же тебе… друг?

— Ну… Да? — Принц смущенно улыбнулся. — А к чему вопрос?..

— Вы просто очень странно общаетесь. Вы не разговаривали довольно долго, но тем не менее он всегда был рядом, даже помогал тебе. Я совсем запуталась.

— Что тебя смущает? — Рассеянно спросил Принц.

— Ты мне говорил, что между вами все сложно.

— Говорил. Но… Вчера мы решили: мы друзья.

— Тогда почему было все сложно?

— Просто мы… — Принц покраснел и уставился себе под ноги. — Мы… Мы просто часто ссорились. Сложно назвать другом человека, которому ты чуть не сломал нос.

— Друзья не дерутся… Наверно. Хотя, признаю, иногда и мне хочется дать тебе подзатыльник. Но при этом я не чувствую злости…

— О-о, милая, — Принц рассмеялся, — отношения между людьми — куда более сложная штука, чем тебе кажется. Мы дружим не только потому что Лев мне помогает.

Перейти на страницу:

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство