Читаем Этажи. Созвездие Льва полностью

— Что с ней? Почему?


Теле выплюнула на пол сгусток крови. Принц охнул и обхватил девушку, не зная, что предпринять. Ее голова сползла ему на колени.

Теле почти задыхалась от кашля, еще больше пачкая лицо красным.

— Вода… Вода отравлена… — Со свистом выдохнула Теле и закрыла глаза.

— Теле, нет, не отключайся…

— Величество…

Принц обхватил ее лицо дрожащими ладонями. Дыхание девушки прерывалось. Где-то неподалеку блеял напуганный Жевьен.

— Теле, сейчас я позову на помощь. Только не закрывай глаза, слышишь? — Парень отчаянно шлепал по бледной щеке девушки.

— Мне повезло… — Побледневшими губами говорила Теле. — … Ведь ты мой друг?

— Да, конечно, дорогая, — Принц целовал ее мертвенно бледные ручки, роняя слезы на ее вельветовый комбинезон, — Теле… Теле, прошу тебя, Теле…

Но она не отзывалась. С ужасом Принц замер, силясь услышать ее дыхание. Но их обоих охватила жуткая тишина.

Будто бы ничего не видя и не соображая, юноша подхватил бездыханное тело на руки, весь перепачканный кровью выбежал из подвала.

— Помогите! Помогите! На помощь! — В исступлении кричал он. Но главная зала пустовала.

Принц упал на колени. Голова Теле была запрокинута назад. Она не подавала признаков жизни, безвольной куколкой лежа у парня на руках. Принц только сейчас подумал о том, какая она маленькая и легкая. Даже эти ее рога, наверное, совсем ничего не весят.

— Теле! Теле…

— Чарли! — К Принцу подбежал напуганный Лев. — Что слу…


Мужчина выронил чайник из рук и сел рядом с Принцем.

— Что это? — Спросил он, пытаясь оставаться спокойным, но голос его дрогнул.

— Вода отравлена. Вылей воду из чайника. И не прикасайся к нашей бочке.

— Что с Теле?

— Она… Теле умерла…


Принцу казалось, что мертвенная тишина, обнявшая их холодом, длилась около получаса. Он не видел лица Льва за мокрой пеленой перед глазами, но готов был поклясться — оно ничего не выражает. Лев дышал очень тихо, гладя несчастный трупик девушки по щеке.

— Вода отравлена… — Глухо повторил Лев.

— Это Ластор.

— Ты уверен?

— Кому, черт подери, еще это нужно?! — Вскипел Принц. — Проклятье. Проклятье… Я убью его.

— Чарли… — Лев было протянул руку, но юноша отринул ее.

— Нет. Нет, нет, нет. Нет. — Бормотал он, вытирая руками мокрые щеки. — Только попробуй меня успокоить. Теле умерла…

— Чар…

— Теле умерла. Умерла! Ее больше нет, Лев!


Принц вскочил на ноги, оставив Льва наедине с маленьким мертвым существом.


— Умерла. — Процедил он, не в силах справиться с одолевшими его рыданиями. — Теле… Теле… Моя…дорогая Теле… Конечно, я тебе друг, моя милая…

Он упал на пол. Происходящее казалось ему каким-то дурным сном, чьим-то проклятием. Может это белый жнец заколдовал его? Да, да… Как иначе… Как же, черт возьми, иначе?

Принц, казалось, потерял сознание, потому что не слышал, как через несколько часов в подвал спустился Лев, подобрал юношу с пола, уложил на матрас, накрыл сверху пледом и надолго замолчал, сидя подле. Возможно, и он потом уснул, потому что никто из них не слышал отчаянно мяукавшего Жевьена.

Козленок сам выбежал наверх, так как Лев в задумчивости забыл закрыть за собой дверь, подбежал к все так же валяющемуся чайнику, из которого вытекла почти вся вода. Конечно же, он попробовал смерть на вкус, мучаемый и голодом, и жаждой.

Теперь перед входом в подвал лежало маленькое белое тельце, осиротевшее. И последнее в своем роде.


Глава девятая.

Червоточина


Принц и Лев стояли напротив деревянного гроба. Лев сколотил его наспех, но достаточно умело сколотил. Гроб был открыт и, как ни странно, от невинной Теле совсем ничем не пахло, кроме всеобъемлющей тоски.

Она была в своем любимом кардигане, в своих больших несуразных ботинках. На груди покоилось нечто, что девушка звала Жевьеном. Теперь это была всего лишь странная тушка неизвестного животного.

— Ваше величество, — к Принцу обратился один из стражей, чуть поклонившись, — Все готово. Все… Все собрались в зале.

— Хорошо, спасибо, Грегор. Лев?

— Да?

— Нам пора.


Носилки с гробом Теле подняли четыре стражника. Принц со вздохом вышел вперед за синюю штору, закрывающую главный проход в залу.

Его встретило множество обеспокоенных лиц. Около трех тысяч лиц — Принц позвал всех, кто как-либо был знаком с «поющим фавном». Почему ее называли «фавном»? Наверное, из-за рогов. Принц даже не знал, что такие существуют, пока Лев не рассказал ему. Ну ладно.

Люди в зале подняли настоящий шум с его появлением. Гул стоял жуткий. Принц с отчаянием оглядел бушующих граждан Стеллы, понимая, что он не в силах кричать.

Внезапно из-за его спины раздался громогласный рык. Принц обернулся к огромной махине в виде сердитого льва, в раздражении метающим кончик хвоста в разные стороны.

Однако все замолчали. Принц наблюдал за тем, как Лев преображается обратно в человека, чтоб не наводить суеты, после чего начал:


— Сегодня мы собрались, чтоб… Проводить нашу соратницу, нашу… Нашу незаменимую подругу, которую, как я вижу, знали многие… Почтить ее память.


Принц смолк, слушая собственное эхо. Все молчали.


Перейти на страницу:

Похожие книги

О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019
Искусство кройки и житья. История искусства в газете, 1994–2019

Что будет, если академический искусствовед в начале 1990‐х годов волей судьбы попадет на фабрику новостей? Собранные в этой книге статьи известного художественного критика и доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Киры Долининой печатались газетой и журналами Издательского дома «Коммерсантъ» с 1993‐го по 2020 год. Казалось бы, рожденные информационными поводами эти тексты должны были исчезать вместе с ними, но по прошествии времени они собрались в своего рода миниучебник по истории искусства, где все великие на месте и о них не только сказано все самое важное, но и простым языком объяснены серьезные искусствоведческие проблемы. Спектр героев обширен – от Рембрандта до Дега, от Мане до Кабакова, от Умберто Эко до Мамышева-Монро, от Ахматовой до Бродского. Все это собралось в некую, следуя определению великого историка Карло Гинзбурга, «микроисторию» искусства, с которой переплелись история музеев, уличное искусство, женщины-художники, всеми забытые маргиналы и, конечно, некрологи.

Кира Владимировна Долинина , Кира Долинина

Искусство и Дизайн / Прочее / Культура и искусство