Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

— Такая, — подтвердил я сквозь зубы. Подходящих эпитетов для госпожи Сазеренн я смог бы подобрать великое множество, просто времени на это терять не хотелось.

Дочь графа Страуфолка я, что удивительно, в этот раз нашел не за столом. Вернее, стол на террасе по-прежнему был и по-прежнему был заставлен снедью, но сама девушка восседала в кресле на другой половине террасы, а прямо перед ней стояла та самая подзорная труба.

— Работаете без удержу, господин следователь, — встретила меня она. Судя по ее ироническому взгляду, за трубу она взялась сразу же, как мы с госпожой Сазеренн покинули ее дом утром после завтрака. При мысли об орденской посланнице хотелось схватиться за увеличительный прибор самому и навести его на поместье бирюзового графа — к счастью, удержался.

— Работаем, леди, — согласился я, сделав вид, что не понял намека. — Мне необходимо, чтобы вы снова припомнили тех пропавших девушек, о которых вы упоминали ранее.

— Неужели, — глаза графской дочери мгновенно стали размером с блюдца, а рука сама собой потянулась к вазе с фруктами, — там….

— Пока это тайна следствия, миледи, — вежливо прервал я ее. — Так, когда, еще раз, пропали девушки?

— Моя гувернантка пропала два с половиной года назад, — она хрустнула яблоком, — были ли пропажи до этого, не знаю, так как мы только тогда сюда переехали, потом сбежала служанка у господина Натенди, — леди Страуфолк задумалась, в задумчивости доела яблоко и потянулась за следующим. — Затем у господина Заръеля горничная сбежала да еще и серебро столовое с собой прихватила, скандал был, даже жандармов вызывали, но ее так и не нашли. Потом у графа Лисли, но от этого сыча только ленивая не сбежит. И у барона Стирсета, тогда еще снег не сошел, и наконец, эта ваша, снова у Натенди.

Я записал имена, приблизительные даты и поспешил сбежать, так как предложенного ужина в компании леди Страуфолк не выдержал бы. Если бы удалось найти родственников хотя бы одной из пропавших, то можно было претворить, пусть и трудоемкое, магическое опознание. И тогда, трактуя показания графской дочери как косвенные улики, можно уже было выдвигать обвинения. Вот только против кого? Учитывая, что последняя смерть была на руках у Натенди, крайне соблазнительно было обвинить того и в предыдущих, однако я был уверен, что это не так. Другой почерк, а главное — мотив. Рыжая Регда за ним шпионила и пыталась выкрасть у него шкатулку. За это Натенди ее и убил. Но остальные девушки? Здесь либо патологически маниакальный убийца, либо — я похолодел и даже остановился — жертвоприношение, а значит, черный ритуал. Этого только не хватало!

Претендентами на организацию этого действа были, в первую очередь, соратники Натенди из той самой секты, о которой упоминала госпожа Сазеренн, начиная с так и оставшимся неизвестным монсеньора. Гласные и негласные розыски этого преступника среди служителей Единого, кстати, ни к чему не привели, и у меня сложилось мнение, что прозвище было не жреческим саном, а чем-то вроде воровской клички. А во-вторых, преступником мог оказаться кто-либо из соседей Натенди. Нелюдимый Заръель, холодный Стирсет, отсутствующий Страуфолк или чересчур общительный Лисли? Или кто-то, вообще, посторонний, тайком пробирающийся в этот относительно тихий уголок, чтобы совершить страшное преступление?

От множества вопросов голова шла кругом, и, пребывая в задумчивости, я отпустил экспертов и больше половины жандармов с тем, чтобы продолжить поиски уже следующим утром. Затем выслушал скучный отчет Драйзена о распитии чая в усадьбе Лисли. По словам моего помощника, госпожа Сазеренн сделала всего два глотка и произнесла три слова. Зачем тогда ездила? Однако спрашивать саму орденскую посланницу я об этом не стал, так как та и по возвращении из гостей продолжала хранить демонстративное молчание. Потом, пребывая все в той же задумчивости, я благосклонно принял чашечку кофе от робкого на вид юноши, сына управляющего и кухарки, и только тогда, когда почти пригубил кофе, приметил бледно-розовый отблеск на простом железном кольце-артефакте, приобретенном мною после, к счастью, неудавшейся попытки лишить меня магии, и, наконец, очнулся.

— Стойте, не пейте! — времени бежать до госпожи легата и отбирать у нее чашку не было, так как девушка уже поднесла ту к губам, поэтому пришлось выбить тонкий фарфор воздушным кулаком.

— Что с вами, господин Винтерфилд? — удивительно хладнокровно поинтересовалась она, наблюдая, как остатки кофе стекают вниз по стене, в которую влетела чашка.

— Драйзен? — обратился я к помощнику. Тот, к счастью, лишних вопросов задавать не стал и немедленно отставил чашку сразу после моего приказа. — Остальные ребята!